Изумрудная песнь

– Нет. – оскалился орк, отступив на шаг от гаркара. Котенок в его крепко сжавшейся руке истошно зарычал от боли и стал крутиться пуще прежнего, силясь вырваться на свободу. – Это моя добыча…

– Успокойся. Ты получишь положенную тебе награду, бурвадег. Оставим ее.

– Я сказал НЕТ! За дурака меня держите? Здесь, куда больше обещанного…

Быстрый, меткий удар, словно яркая вспышка – и орка словно сломало пополам. Он даже не успел закричать от осознания случившегося, но его яркая, горячая кровь, хлестнувшая Ульда по лицу, кричала куда громче, чем смог бы ее владелец.

Хищница подкралась к обидчику незаметно. Воспользовалась тем, что тот, свято уверовав в ее беззащитность, повернулся к ней спиной. Возможно так и было, и только материнский инстинкт заставил кошку подняться на сломанные лапы и презрев боль отразить нападение на собственное дитя. А может быть она изначально была хитрее, чем казалась и просто притворялась обездвиженной.

В любом случае, окровавленная, хромающая на переднюю лапу, с местами обугленным до мяса хвостом, она сейчас стояла напротив Ульда, яростно скаля свои огромные клыки.

– Глупый орк – мертвый орк. – Тихо сказал Ульд, смотря зверю прямо в глаза.

С такого расстояния он смог рассмотреть их лучше. Лазурно-голубые, с вертикальными черными зрачками, очерченными медово-золотой каймой, они смотрели на него не только с угрозой, но и с интересом.

С совсем не звериным интересом.

– Да, да, кровь за кровь, красивая. Я не в обиде. – Стараясь не повышать интонаций и не волновать хищницу, сказал орк. –  Что смотришь на меня? Понимаешь же, что не желаю тебе зла. Но и умирать я тоже не намерен.

Кошка вдруг подняла голову выше и потянула воздух носом, после чего сразу же перестала скалиться. Даже посмотрела на него в этот момент как-то иначе. Словно с усмешкой.

– Вот видишь, во мне нет зла ни к тебе, ни к твои детенышам. Отпусти. Я не могу умереть, пока ее жизнь зависит от меня. Уж ты должна понять, что это значит.

Орк попытался сделать еще один шаг назад, но вместо этого замер на месте. В один миг все мышцы его тела словно прошиб разряд молнии, а перед глазами вспыхнули голубые искры.

“Поторопись…” – раздался в его голове грудной женский голос. Он, будто сотнями сотен голосов, начал разбиваться о границы его сознания, снова и снова вторя эхом лишь одно это слово, пока голова Ульда не стала буквально разрываться от боли: “Поторопись… торопись… торопись…”

Не выдержав боли, орк заорал во всю глотку и, бессмысленно закрыв уши руками упал на колени. И только неведомая сила не позволила ему закрыть глаза, отвести взгляд от маической лазурной синевы, которая, словно зыбучий песок, стала заволакивать все вокруг.

“…торопись… торопись… торопись…” взрывались мысли хором чужих голосов, а в узкой черной полоске, пересекавшей бесконечную синеву Ульд вдруг увидел белокурую эльфийку, бегущую сквозь лес.

Ее волосы растрепались, а щеки блестели от слез. Она оборачивалась и время от времени останавливалась, замирая у деревьев, но потом вновь бежала вперед, превозмогая боль и усталость…

Потому что там, позади нее, словно убийственные блуждающие огоньки, загорались яркие искры факелов и до слуха начинал доноситься отчетливый ритм барабанов.

Это бурвадеги загоняли свою добычу.

Глава 19

Резкая вспышка голубого цвета, словно взрыв в его собственной голове и мир вокруг погрузился во мрак. Ульд упал на колени, пальцами вцепившись во влажную землю. Загреб ее руками, вместе с листьями и мелкой колючей травой, словно то могло помочь ему удержать равновесие, но все равно завалился набок.

Тяжело дыша он снова и снова открывал и закрывал глаза, но темнота застила его взор. Решив на миг что ослеп, орк зарычал, до боли вцепившись себе в волосы и сильно зажмурился, пытаясь прийти наконец в себя от странного видения.

К счастью, все было временно. Стоило ему открыть глаза вновь, как над собой он увидел темно-синее небо, чуть подернутое облаками и тонкий серп луны в окружении ярких звезд.

Всего мгновение назад над ним ярко светило солнце, а теперь луна… всего мгновение назад клочок неба наверху со всех сторон, словно оправа для бриллианта, обступали высокие серые скалы, а теперь густые темные кроны…

Не известно как и почему, но теперь он вдруг оказался в совсем другом месте в совсем другое время!

Но осознать случившееся и додумать мысли, роившиеся в его голове, точно обезумевшие пчелы, он не успел. Яростный крик разорвал воздух над ним, заставив Ульда вскочить на ноги и разом позабыть обо всем – он знал этот голос и то, что он прокричал ему совсем не понравилось.

– Глупая эльфа! Как же ты до сих пор не сдохла?!

Всего несколько шагов вглубь леса и вот, он уже видит их, высокую мускулистую орчиху, остервенело накладывающую на тетиву очередную стрелу и тонкую, белую, словно призрак, эльфийку, замершую у обрыва с поднятыми в защитном жесте трясущимися руками.

Орчиха целится и отпускает стрелу в полет, прежде чем Ульд успевает добежать до места. И его сердце пропускает удар, когда мужчина понимает, что она летит вовсе не в цель, хотя Асгерд никогда не промахивается!