Изумрудная роза

Она надеялась, что нет. Но если да, то лучше узнать об этом сейчас, пока не поздно. Она уже чувствует, как сильно привязалась к ведьмаку. Если он бросит её из-за того, что она не леди, то пусть сделает это до того, как она совершит такую глупость, как отдать ему своё сердце. Она не выдержит, если после этого Флинн просто развернётся и уйдёт, разбив его вдребезги. Это будет хуже всего, через что Октавии пришлось когда-либо пройти.

— Ни в коем случае. — Глубокий голос Флинна эхом разнёсся по пещере. Он развернулся и подошёл к ней. Уверенно, с блеском в глазах. Каждое его слово было полно предельной честности. — Будь ты хоть горничной, мне всё равно. Ты нужна мне, Октавия.

Его взгляд потемнел, в нём отражалось нечто такое, чему Октавия пока была не готова дать определение.

Три слова эхом разнеслись по пещере.

«Ты нужна мне».

Когда последний раз она была кому-то нужна? Она не припоминала таких слов, уж точно ни разу за последние годы.

Её сердце стучало в груди, дыхание перехватило в горле. Она поднялась с кушетки.

— Правда?

Она ничего не могла поделать с искрой надежды, вспыхнувшей в её груди. Одно дело — иметь истинного. Это продиктовано судьбой. И совсем другое — быть нужной кому-то. Октавия не осознавала, как сильно этого хотела, до тех пор, пока он не сказал это вслух.

Секунды тянулись вечность.

И хотя она пыталась убедить себя, что это глупо, но надежда всё равно разгоралась всё ярче в её груди. Октавия молила богов, чтобы он не взял сейчас свои слова обратно. Он вообще понимает, как много это для неё значит?

— Да.

Флинн взял её за руки. Его прикосновения были горячими.

Её глаза округлились, когда ведьмак опустился на колени на холодную каменную землю. Октавия выдохнула его имя, но он не спешил подниматься.

Так и стоя на коленях, Флинн поймал её взгляд.

— Октавия, я поступил как последний негодяй. — Он замолчал, словно ждал её реакции, но Октавия не стала возражать. Он действительно поступил ужасно по отношению к ней. Осознав, что она не собирается ничего отвечать, он продолжил: — Прости меня.

Она всматривалась в его глаза. Его раскаяние казалось искренним. Ей хотелось верить, что он действительно жалеет о своём поведении.

— Мне было больно. — Её голос прозвучал тихо, на последнем слове даже надломился. — Я хочу тебе верить. Хочу большего. Но разве я могу быть уверенной, что это больше не повторится?

Он сжал её пальцы.

— Пожалуйста, дай мне шанс загладить свою вину, — выдохнул он. — Позволь доказать, что я больше никогда тебя не предам. Знаю, я совершал ошибки и лгал тебе, но если ты дашь мне ещё один шанс, клянусь, ты не пожалеешь. Я никогда больше не солгу тебе, не буду больше пытаться красть. Я даю тебе своё слово, даже если для тебя оно ничего не стоит.

— Флинн…

— Прошу, дай мне договорить.

Она резко втянула воздух и кивнула.

— Хорошо.

— Октавия, я знал, что ты особенная, с той самой секунды, как увидел тебя в той хижине. Меня тянуло к тебе, и я не должен был своими руками разрушать ту связь, что возникла между нами. Я до конца своих дней буду жалеть о том, что попытался украсть эту розу. Но если ты дашь мне шанс, я никогда, никогда больше тебя не предам. — Он поцеловал её костяшки. — Это я тебе обещаю.

Он замолчал, и она тоже ничего не говорила, только смотрела на него, и каждый удар её сердца был подобен раскату грома. Боги, как же сильно хочется поверить ему! Простить его. Быть с ним.

У неё остался лишь один вопрос.

— А ты жалеешь о том, что поцеловал меня, когда мы были у оборотней?

— Чёрт, нет, — тут же выпалил он. — Я никогда не буду об этом жалеть. Я корю себя за скрытые мотивы, но ни за что в жизни я не пожалею о том, что поцеловал тебя, Октавия.

Да поможет ей Кайдона, но Октавия верила ему. Она смотрела на этого мужчину, стоящего перед ней на коленях, смотрела в его глаза, в которых отражалась буря чувств, и была готова принять решение.

— Обещаешь больше никогда не пытаться у меня украсть? — Она вскинула бровь. — Дракон всегда знает, сколько у него сокровищ.

Флинн покачал головой.

— Никогда. Я никогда тебя не предам. — Он теперь стоял на одном колене, обнажив меч. Уперев остриё в землю, он прижал лоб к рукояти. — Клянусь своей семейной реликвией: если ты откроешь мне своё сердце, я буду защищать его мечом, магией и душой.

О боги. Он не только безумно красив, но и умеет просить прощения. Даже в этом он чертовски хорош. Вид раскаявшегося мужчины на коленях зацепил её куда сильнее, чем она ожидала.

Она не стала томить его ожиданием. Только не сейчас. Не после всего, через что они уже прошли. Она наклонилась и положила ладони поверх его рук. Флинн поднял глаза, они сияли.

— Пожалуйста, встань, — тихо попросила она.

Он тут же поднялся на ноги и убрал меч в ножны. Но при этом продолжал молчать, давая понять, что решение за ней.

Октавия сделала глубокий вдох и прошептала:

— Я прощаю тебя.

Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на обиды. Тем более, обиды на Флинна.

«Моего истинного», — напомнила себе Октавия.