Изумрудная скрижаль

– Можешь мне поверить, это не непрофессионализм, – сказал он насмешливо. – У меня, например, очень плохая память на лица. А имена я вообще не могу запомнить, всегда записываю. И это при том, что я легко запоминаю целые поэмы.

– И это тебе не мешает в твоей работе? – спросила Лиза старательно изображая интерес.

– Нисколько, нужных партнёров я всегда узнаю, а что касается моего сына, то ты его точно не могла видеть на прошлой неделе, потому что Игорь только вчера прилетел из Голландии.

– Из Голландии, что он там делал?

– Понятия не имею.

– А откуда ты знаешь, что он вчера прилетел, если с ним не общаешься.

– Он мне позвонил, когда приехал, я просил его кое-что узнать для меня.

– Значит, ты вчера говорил с ним по телефону и он сказал, что только что прилетел из Голландии?

– Да.

Лиза чувствовала, что её интерес к сыну Сомова выглядит странно, и она постаралась перевести разговор в другое русло. Желательно, чтобы об интересе Лизы к своему сыну он попросту забыл. И для этого есть верное средство.

– Ты обещал почитать мне стихи, посвящённые твоей первой любви, сказала Лиза.

– Но ты же понимаешь, какие стихи мог написать мальчишка, – начал ломаться Сомов. Ему было необыкновенно приятна просьба Лизы. Она помнит всё, что он говорил, даже мимоходом. Её интересует всё, что связано с ним с его стихами.

– Но ты же мне обещал, – требовательно и немного капризно сказала Лиза.

Сомов не помнил такого своего обещания. Но он когда-то говорил ей про такие стихи, это точно. Он начал читать, вспоминая полузабытые слова.

Лиза слушала юношеские стихи, посвящённые первой любви, и думала.

Так, значит у сына Сомова, похожего на убийцу, есть алиби. Правда, не особенно надёжное, но всё-таки алиби. Впрочем, это алиби можно проверить, Конечно, нужно проверить. Она ещё не знает как точно, но проверит обязательно. Эта фирма «Рембрант», которая захватила всю торговлю цветами в городе, безусловно, заинтересована в уничтожении маленькой фирмы «Пеон» Но, возможно, конечная цель состояла в том, чтобы уничтожить не только фирму, но и всех, кто имел к ней отношение. В этом случае, те два парня, с которыми Сеня изображён на фотографии, действительно убиты. А Сеню также было нежелательно оставлять в живых, поскольку именно он финансировал «Пион».

– Лиза невольно прислушивалась к голосу Сомова. Это хорошие стихи, ничего не скажешь. Лиза похвалила их совершенно искренне. И Сомов благодарно впитал в себя похвалу. Лиза была для него бальзамом для души.

Потом, когда они, обнявшись, сидели на балконе Лиза спросила:

– А ваш Ти С тоже кому-то платит…

– Конечно, – ответил Сомов, но не бандитам, а непосредственно администрации.

– Как?

– Есть разные схемы. Зачем тебе всё это?

– В общем не зачем, – легко согласилась Лиза.

И остаток вечера прошёл как обычно.

ГЛАВА 16

Алексей Тимофеевич доедал вторую шоколадку, когда улыбающаяся женщина вышла из кабинета колдуньи. Очевидно, консультация подействовала на неё положительно. Алексей Тимофеевич зашёл в кабинет колдуньи Эльвиры с невольным трепетом. Эльвира Степановна довольно полная женщина за шестьдесят излучала ауру, которая неотразимо действовала на всех, даже на друзей, к которым причислял себя Алексей Тимофеевич. Её пышные седые волосы, уложенные в довольно вычурную причёску, оттеняли свежий цвет лица и яркие, никогда не знавшие губной помады, губы. В кабинете колдуньи Эльвиры отсутствовала какая-либо колдовская атрибутика. Никаких свечей, талисманов, оберегов, пучков трав и карт. Конечно всё это у Эльвиры Степановны было, но хранилось в большом в всю стену встроенном шкафу, и использовалось лишь тогда, когда клиент не мог без этого обойтись. Кроме шкафа в кабинете не было ничего, кроме двух мягких кресел, помещённых друг напротив друга. Эльвира Степановна курила, стряхивая пепел в пепельницу, стоявшую на полу, у её ног. Увидев Алексея Тимофеевича, колдунья Эльвира, казалось, не удивилась. Не вставая, она внимательно смерила его взглядом, и Алексею Тимофеевичу показалось, что она не только точно знает, всё что произошло, но и почти точно определила будущее. Продолжая неторопливо курить, Эльвира Степановна произнесла утвердительно.

– Ну что, Лёша, влип.

Ни от кого другого не потерпел бы такого заявления, но Эльвира, конечно, другое дело. Она, безусловно, не имела желания никого обидеть, а просто утверждала то, что очевидно. Он ведь действительно влип, а то, что она могла увидеть ситуацию лучше его, Алексей Тимофеевич не сомневался. Поэтому он ничего не ответил, а просто кивнул. Эльвира Степановна взглядом указала на кресло напротив себя. Алексей Тимофеевич сел и начал рассказывать по порядку всё сначала. Когда он закончил свой рассказ, Эльвира Степановна молча докурила сигарету, раздавила окурок в пепельнице и сказала.

– Всё понятно. То, что сёйчас происходит с твоей клиенткой, это катарсис.

– Катарсис, – повторил Алексей Тимофеевич обалдело, – какой ещё катарсис?