Изумрудное оперение Гаруды (Индонезия, записки)

В Джакарте у кинотеатра «Мулиа Агунг» 64-летний Правиро вот уже много лет продает берегущие от дурного глаза амулеты, ограждающие от болезней священные камешки. Он может и погадать, предсказать будущее, угадать прошлое и настоящее. На Западной Яве в городах Сумеданг, Субанг, Сукабуми за 200 рупий я покупал «билеты в рай» — квадратики серой дешевой бумаги с напечатанными кружевом арабской вязи предсказаниями. Индонезийские китайцы платят большие деньги за рыбу, название которой созвучно с китайским словом «здоровье», готовы отвалить солидную сумму за автомобильный номерной знак с цифрами 1, 3 или 8, поскольку их звуковое сочетание обещает «процветание».

По официальным данным, только на Яве существует более 200 проповедующих черную магию сект. Они объединяют около 220 тысяч человек. Джакартская «Кекелуаргаан», джокьякартская «Пангесту» имеют последователей по всему острову. Один из членов последней, Хартоно, в беседе со мной утверждал:

— Нельзя описать слепому от рождения цвет, нельзя познать неподвластное человеку. Надо просто верить, что такое существует, этого можно добиться только абсолютной, слепой верой.

Власти отдают себе отчет в том, что деятельность сектантов подрывает исламский фундамент государственности. С сектами ведут борьбу. В июне 1981 года 117 «противоречащих мусульманскому учению» религиозных группировок были запрещены специальным правительственным декретом. Но многие из них продолжают существовать в подполье. Одна из причин живучести сект заключается в том, что люди, убеждаясь в неспособности официальной идеологии и религии оградить их от тягот бренной жизни, обращаются за помощью к завещанной предками магии.

16. НА ЭКРАНЕ — ТЕНИ ПРЕДКОВ

«Все мы, и простолюдины, и благородные,— участники великой драмы жизни, и всеми нами, всем миром живых повелевают тени — духи предков». Этими словами песни, такой же древней, как и буддийский монастырь Боробудур, даланг — кукловод — Кондо Мурдиат открыл очередной рассказ о героях вайянг-кулита — театра теней.

Как только начало смеркаться, к обращенному в сторону лужайки белому экрану, растянутому на бамбуковой раме, стали собираться зрители. Подходили и рассаживались не только жители улицы, на которую даланг со своей труппой был приглашен по случаю свадьбы. В «зал» допускался каждый, кто хотел вновь испытать с детства знакомый трепет от соприкосновения с волшебным миром театра. Основательно устраивались на прихваченных из дома циновках или прямо на траве целыми семьями. Дети постарше через минуту-другую тихими стайками убегали за экран поглазеть, как готовятся артисты к предстоящему священнодействию, младшенькие цепко держались за подолы материнских юбок, таращили глазенки на полотно в терпеливом ожидании сказки, грудные, еще равнодушные ко всему, кроме материнского молока, мирно спали в тепле ласковых рук.

Кондо Мурдиат, невысокий, пластичный, с мягким голосом яванец, появился среди артистов минут за десять до начала представления. Был уже при полном параде. Саронг из лучшего джокьякартского батика с кремово-коричневым мелким рисунком, серый двубортный френч с глухим стоячим воротником, на голове по-особому свернутый убор тоже из куска батика, за спиной, за поясом, крис. Далангу за пятьдесят. Более тридцати лет руководит труппой. Ему достаточно беглого взгляда, чтобы определить, готовы ли все к представлению.

Музыканты гамелана — оркестра из струнного ребаба, флейты, разнокалиберных барабанов, гонгов и ксилофонов — на местах. В свежесрубленный ствол банана под экраном воткнуты около ста плоских кожаных кукол. Они не примут участия в представлении и служат лишь украшением, показателем неизмеримости сил Добра и Зла, которым предстоит сразиться на экране.

В центре ствола торчит гунунгган. Это гора, и обиталище богов, и охраняемый чудовищами вход в храм, и древо жизни. Вырезанный в форме цветка из полуметрового куска буйволиной кожи, он разделен вертикальной чертой пополам: на сторону добрых и сторону злых сил. В покрывающих его переплетениях линий, смешении золотой, черной, красной красок можно угадать гигантских змеев, тигров, фантастических птиц. Гунунгган служит занавесом в перерывах между актами, а в ходе представления изображает океан, лес, долины, горы, огонь, святилище...

Ярко горит масляная лампа бленчонг — глиняный горшок в форме мифической Гаруды, в клюв которой вставлен трепещущий желтоватым пламенем фитиль. Открыта крышка большого сундука. На дне его лежат только те куклы, которым предстоит разыграть извечную, как жизнь, борьбу между светом и тьмой. Приготовился и сидящий полумесяцем в центре оркестра хор из десяти певиц в традиционных блузках кебайя, сквозь которые просматриваются черные корсеты.

Яванец со всеми приветливо поздоровался, на минуту остановился около ведущей, почтенного возраста певицы, дал, видимо, последние наставления, устроился в позе лотоса между лампой и экраном. Усаживался долго, тщательно. Все должно быть под рукой: куклы, микрофон, сигареты, чай. Сидеть, не вставая, придется до рассвета.