Изумрудное пламя

Графиня Кларисса не умолкала ни на мгновение, словно восполняя своей болтовней молчание обоих своих спутников, когда она рассказывала уже известную историю о несчастном замужестве. Ричард вставлял, по мере надобности, отдельные слова, но за его учтивыми замечаниями Джоанна не могла не расслышать с трудом скрываемую ярость.

Меньше чем за полчаса они осмотрели весь Бантингфорд.

– Милорд, благодарю вас. Прогулка оказалась весьма приятной. Сегодня прелестный вечер, – леди Кларисса была довольна. – Кажется, я совсем засыпаю.

Ричард Кингслир, усмехаясь, посмотрел на Джоанну и заявил, что ему надо пойти на конюшню посмотреть лошадей.

Остальные паломники уже спали, и в комнате стоял непрерывный храп.

– Пойдемте, дорогая. Ложитесь рядом со мной у огня, – позвала Джоанну леди Кларисса, похлопывая себя по разрумянившимся щекам. – Он настоящий рыцарь, chere Джоанна! Ну просто как в песне трубадура! А слушает как! – и леди Кларисса перешла на свистящий шепот. – Я уверена, вы понимаете, дорогая Джоанна, что мне было просто необходимо пойти с вами сегодня. Ведь вы обручены, и вам неприлично оставаться с ним наедине. Поверьте мне, барон Кингслир любит вас. Пойдут сплетни, а ведь мы не хотим, чтобы ваш будущий муж... – леди Кларисса вопросительно наморщила лоб и наконец-то замолчала.

– Да нет, вы ошибаетесь насчет лорда Кингслира, леди Кларисса. Просто он ведет себя по-рыцарски, – возразила Джоанна, раздраженная вкрадчивым тоном графини.

– Нет, не ошибаюсь, дорогая Джоанна, погрозила ей пальчиком всевидящая дама. Вы еще молоды и не знаете мужчин. Надо вам быть поосторожнее. Обстоятельства заставили его снять маску, но он не объяснил нам, зачем отправился в паломничество. Вы знали его раньше, дорогая? При дворе? Он просил вашей руки? Или только любви? – намекала она. – Ну же, Джоанна, я вижу, здесь что-то не то, – игриво подмигнула она. – Мне вы все можете сказать.

Леди Кларисса наверняка считала Джоанну виновной по крайней мере в поощрении ухаживаний красивого барона, хотя она была обручена с другим. Жалея графиню, пойманную в брачный капкан и все еще мечтающую о любви и нежности, Джоанна тем не менее возмутилась бесцеремонным вмешательством одинокой женщины в ее чувства, когда она еще сама в них не разобралась. Однако делать из графини врага было не в ее интересах. Еще не хватало, чтобы леди Кларисса рассказывала о ней небылицы другим паломникам, ведь путь-то еще долгий.

Джоанна тяжело вздохнула и нахмурила брови.

– Боюсь, что и рассказывать-то нечего, проговорила она. – Это правда, я видела лорда Кингслира при дворе перед самым паломничеством, но не просила его сопровождать меня ни открыто, ни тайком, поэтому не меньше вас была удивлена, когда узнала его.

Джоанна подумала, что это более или менее похоже на правду. Не совсем же она дура, чтобы все выкладывать любопытной графине! И неожиданно пожалела, что с ней нет Габриэлы. Та бы уж знала, как отвадить леди Клариссу, не поверившую Джоанне.

– Ну что ж, пусть так оно и будет, как вы говорите. Я же только ради вас стараюсь. Спокойной ночи, милая Джоанна, – произнесла она ласково.

Вскоре графиня захрапела, а Джоанна еще долго не могла заснуть, несмотря на усталость. Она ждала, когда вернется из конюшни Ричард, чтобы – надо ли это? – обсудить с ним слова леди Клариссы, но его все не было. В конце концов она тоже заснула и не слышала, как Ричард вошел в переполненную комнату и долго смотрел на ее лицо, пока не погас огонь.

14

На другой день паломники свернули с Горностаевой дороги, по которой шли от самого Лондона, на северо-восток – на Икнилдскую дорогу. Ее построили еще римляне, и она должна была довести их почти до самого Уолсингема. Бескрайние поля расстилались по обе стороны и были покрыты нежными всходами.

Теперь они встречали множество путешественников. Большинство были бедно одетые юнцы с испачканными чернилами пальцами, спешившие в недавно открытый колледж Святого Петра в Кембридже. Оксфордский университет был основан веком раньше, но, если судить по множеству молодых людей, Кембридж уже стал сильным научным центром, с которым приходилось считаться.

Паломники провели ночь в Кембридже. Мужчины отправились в Барнуэлльское аббатство, а женщины в монастырь Святой Радегонды, принадлежавший сестрам-бенедиктинкам.

Джоанна вздохнула – с облегчением? – когда ворота монастыря закрылись за нею. До утра никакого Ричарда Кингслира. То, что он все время был рядом, и радовало и мучило Джоанну, потому что, несмотря на его вину перед сестрой и ее собственную помолвку, Джоанна в конце концов призналась себе, что любит «Дьявола Акры». Она влюбилась в него сразу, как только он взглянул на нее в большой зале своими темными глазами. Она знала это и раньше, только не желала признаваться себе, пока Ричард на ее глазах не защитил старого еврея и не рассказал ей о своей жизни во дворце султана.