Изумрудное пламя любви

Дайана почувствовала такую слабость, что вынуждена была ухватиться за косяк. Какая же она дура, настоящая дура, а не маленькая дурочка, как он изволил выразиться. Вот во что ей обошелся спектакль с сорока процентами прибыли! Он поверил Джекосу и теперь разубедить его невозможно. Но как он мог поверить? Ведь это бессмыслица! Как было не понять, что, если бы она была равнодушна к нему, ей бы никогда не пришло в голову обдумывать план совместного путешествия? Странное безразличие овладело ею.

— Полагаю, не имеет смысла уверять тебя, что все, что я намеревалась сделать, — это отдать тебе эти сорок процентов, как только я их получу?

Слоун устало опустился в кресло и молча смотрел на нее.

— Я подумала: нелепо, что ты должен платить людям, которые не имеют ни чести, ни совести, — продолжала Дайана.

— Удивляюсь, почему мне хочется в это верить? — В его низком голосе была только бесконечная усталость. — Видимо, потому, что я достаточно глуп — хочу верить тому, что вами руководили определенные чувства ко мне. — Слоун, сам не замечая этого, обращался к Дайане то на «ты», то на «вы».

— Но это правда! — Дайана ухватилась за его слова как утопающий за соломинку. От ее отрешенности не осталось и следа. Больше всего на свете она хотела сейчас, чтобы этот человек, вначале показавшийся ей похожим на банального киногероя, поверил ей.

Слоун молчал. Пауза оказалась столь долгой, что, казалось, она не кончится никогда.

— Я верю тебе, — сказал он наконец и медленно встал. Дайана по-прежнему неподвижно стояла у стены. Слоун сказал то, что она так отчаянно хотела услышать, и ей казалось: стоит пошевелиться — и очарование исчезнет. Он пересек комнату, мягким движением оторвал Дайану от стены и привлек к себе.

— Прошу прощения за свою глупость, — услышала она, и его смуглое лицо зарылось в ее волосы. — Ты слишком умна, чтобы дать втянуть себя в такое сумасшествие. Было глупо поверить в то, что ты обдумывала этот дурацкий план.

— Но я действительно обдумывала его, — возразила Дайана.

Слоун слегка отодвинулся, и Дайана почувствовала такое отчаянное желание прижаться к нему, что слезы выступили на глазах. Почему он ничего не понимает? Почему опять смотрит на нее с сомнением, изучающе и так пристально?

— Полагаю, Дэн не затруднил себя подробным описанием местности, по которой придется идти?

Только сейчас Дайана заметила, что на нем была та же одежда, что и вчера вечером. Не спал ли он одетым и спал ли вообще?

— Так вот, — продолжил Слоун, — разреши мне познакомить тебя с тем, чего можно ожидать в этом лесу — так, кое-какие подробности для новичков. Во-первых, насекомые — ползающие, летающие, забирающиеся в волосы, в нос, рот. Далее: возможно, придется уйти на сотню миль или больше в сторону от торных дорог. Из прочих милых мелочей вспомним змей, диких свиней, а также кошечек — оцелотов, пум. А, чуть не забыл: прошлой ночью ягуар разорвал местного жителя не более чем в, пяти милях отсюда.

— Хочешь меня напугать?

— Да, черт возьми, стараюсь! Это тебе не маленькая прогулка на природу с ночевкой в лесу рядом с Сиэтлом, штат Вашингтон! Из болезней здесь водятся гепатит и дизентерия. Полагаю, что ты не запаслась антималярийными таблетками. Ну, а кроме всего прочего, не исключена пуля в спину или что-нибудь и похуже!..

Он снова начинал злиться, вновь рушился тот хрупкий мир, который уже было установился между ними и атмосфера которого оказалась столь пленительной для Дайаны, что она просто не могла позволить разрушить ее.

— Почему бы нам не обсудить все это позже? — предложила она. — Например, за ленчем. А сейчас я хотела бы привести себя в порядок. Кроме того, мне нужно написать статью и сделать несколько фотографий.

Слоун продолжал стоять с таким видом, как будто не собирался уходить. Дайана приветствовала бы такое решение, если бы они могли найти другую тему для разговора, вполне безопасную, но сейчас это было сомнительно: все крутилось вокруг джунглей, самолета, Джекоса. Слоун, видимо, тоже понял, что продолжать опасно.

— До ленча, — сказал он и вышел, оставив Дайану одну с ее раздумьями обо всем, что было связано со Слоуном Хендриксом.

Дайана умылась холодной водой, мимоходом отметив темные круги под глазами — следствие беспокойной ночи, и подозрительный румянец на щеках. Быстро закончив свой туалет, она надела брюки, туфли, шелковую блузку, взяла фотокамеру и вышла на террасу.

— Добрый день, сеньорита, — поздоровался с ней теперь уже знакомый официант.

Распогодилось. День обещал быть по-настоящему хорошим. Горы, с которых сполз туман, ярко зеленели на фоне голубого неба, и все, что находилось внизу, было похоже на огромное одеяло, сшитое из зеленых лоскутков разных оттенков.