Изумрудные ночи. Книга вторая

— Не знаю, что именно, Бертолли, но происходит что-то, чего я не в состоянии объяснить. Слишком много оборванных нитей, слишком много оставшихся без ответов вопросов; все это не дает мне покоя. — Он наклонился вперед, пристально глядя на итальянского торговца. — Кто нападал на вас? Похоже, никто не знает. За шесть месяцев мне не удалось отыскать и единого намека на то, кто это был. Это может означать, что у нападавших есть могущественные связи. Вам известно не хуже, чем мне, что у Спенсера Бентворта связей более чем достаточно. А теперь он посылает ко мне дочь Брэсфилда специально для того, чтобы вести речь о повторном обнаружении Вилькапампы. Почему бы ему самому не отыскать ее? С нами было немало людей, которые могут повторить маршрут.

Бертолли красноречиво пожал плечами.

— Как я понимаю, этих людей не найти. Двое, что были с вами, Броди и Риган, вернулись в Америку с огромным богатством и, судя по всему, исчезли. Возможно, Бентворт удовлетворил свои запросы и хочет лишь… — Он деликатно помолчал. — Хочет уменьшить число людей, способных обнаружить утерянные сокровища инков.

— Вы в самом деле верите в это? — воскликнула Бетани. — Если да, то почему никто не принял никаких мер? Если на Спенсере лежит ответственность за смерть моего отца, почему он посылает меня туда снова?

— Существует ли лучший способ заставить молодого повесу отправиться туда, не замечая преград? — съязвил Бертолли.

Трейс поднялся и поставил пустой стакан на столик, стоящий рядом с креслом.

— Деньги — гораздо более серьезный стимул, — угрожающим голосом, ни на секунду, однако, не введшим в заблуждение Бертолли, ответил он.

— Он сумел устроить так, что вы здесь. И направляетесь обратно в горы на поиски Вилькапампы и золота инков, что чрезвычайно удивляет меня.

Скулы Трейса напряглись.

— Но не для Бентворта.

— О! Значит, для этой прелестной молодой леди? — Его улыбающийся взгляд переместился на Бетани. — Может, Бентворт гораздо умнее, чем я о нем думал?

Бетани заерзала в кресле, не в состоянии понять, почему Бертолли то и дело возвращался к их натянутым отношениям с Трейсом. Какое для него все это могло иметь значение? Но итальянцы в душе романтики, может быть, он хотел, чтобы они с Трейсом заделали эту трещину, хотя казалось слишком невероятным, чтобы он решился из-за этого рисковать собственной дружбой с Трейсом.

— Синьор Бертолли, — тихо сказала она в тот момент, когда Трейс в ярости, похоже, готов был выскочить из залы. — Вы, должно быть, забываете, что для мужчин типа Бентворта успех превалирует над какими бы то ни было чувствами. Он не может придавать особого значения тому, чтобы Трейс и я стали… друзьями… опять.

— А я этого и не думал, — улыбнулся Бертолли. — Я просто заметил, что ему ничто не помешало бы использовать вас обоих для достижения своих собственных целей… претерпевать опасности, рисковать жизнью, чтобы добраться до сокровищ потерянного города королей. — Улыбка его расширилась. — Судя по всему, это блестяще сработало.

— Вовсе нет, — возмутилась Бетани. — Я возвращаюсь туда, чтобы моему отцу досталась слава за его тяжелый труд, а мистер Тейлор — единственный мужчина, изъявивший согласие сопровождать меня. Все очень просто.

— О, никогда ничего не бывает слишком просто, синьорина. Вы простите меня, если я не откажусь от своих подозрений, что Бентворт руководствуется скрытыми мотивами?

— Спенсер Бентворт ясно дал понять, что ему нужно золото, — коротко сказала Бетани. — Больше он ни на что не претендует. Мне же нужно нечто совершенно другое.

Синьор Бертолли поднялся и отвесил ей поклон.

— Мои извинения, синьорина. Возможно, я позволил хорошему отношению к вам обоим одержать верх над моей хорошей привычкой держать язык за зубами. Если я задел вас, миллион раз прошу прощения.

Смягчившись, Бетани кивнула.

— Конечно. Надеюсь, вы понимаете, что возвращение в Перу оживило во мне множество неприятных воспоминаний, и, боюсь, я немного взвинчена.

Бетани посмотрела на Трейса, но тот упрямо хранил молчание. Она почувствовала очередной приступ досады на него. Господи, неужто он не может быть достаточно любезным и великодушным, чтобы принять извинения гостеприимного хозяина?

Но Трейс молча продолжал разглядывать итальянца, как будто видел его впервые. Его мысли никак не отражались на его лице; потом он с подчеркнутой вежливостью пожелал всем спокойной ночи и покинул залу, даже не оглянувшись.

Бетани, сглаживая неловкость, сказала:

— Все мы устали за последние месяцы.

— Понимаю. Я все прекрасно понимаю, синьорина. — Он сжал ладонями ее руку. Его взгляд словно проникал ей в душу, пока он говорил: — Мне очень нравился ваш отец. И мне нравится ваша решимость обессмертить его имя. Если я могу что-нибудь сделать…

— Нет, вы и так сделали слишком много, синьор Бертолли. Очень любезно с вашей стороны предлагать нам гостеприимство, учитывая, что мы довольно колючие собеседники. Постараемся не слишком долго докучать вам. Как только мы уладим все с перуанскими властями, мы уедем.