Изумрудные окна

Ник слегка подтолкнул ее и указал на группу людей, стоявших у сцены. Рокси и Сонни стояли рука об руку, сияя от радости, а ее родители стояли рядом; на их лицах отражалась гордость за свою дочь. Затем она увидела миссис Марселло и семью Кастори, махавших Нику, как будто желая показать каждому, что он — один из них.

Мэр взошел на подиум, успокоил толпу, и они увидели взволнованные лица людей, что приготовились слушать. Мэр начал говорить о причине реставрации, сделанных шагах при обновлении церкви, о будущем росте церкви. Брук удивлялась, смотря на все эти гордые лица, и спрашивала себя, действительно ли это были те самые люди, которые осуждали ее и выгоняли из города. Были ли это те же люди, которые сплетничали о ней и Нике, даже после того, как они поженились в пустой, еще недостроенной церкви?

В то же время именно эти люди пожертвовали свои собственные деньги, чтобы они с Ником смогли завершить окна.

Абби Хемфилл подозрительно отсутствовала, но Брук ожидала этого. Так много неприятностей произошло в жизни этой женщины за последние годы. Билла, ее сына, арестовали в ту самую ночь, когда тот напал на Рокси, но он был выпущен на следующий же день, потому что Рокси отказалась подавать на него в суд. И все же Билл угодил за решетку на следующий день после рождения своего ребенка: он ехал пьяным и врезался в витрину заправочной станции, поранив молодую женщину, его спутницу, которая к тому же не была его женой. Скандал сделал явной пропасть в семье Хемфиллов, и потому Абби окончательно покинула мужа и свой безупречный дом, сняв квартиру в центре Сент-Луиса.

— Но эти двое не остановились перед недостатком денег, выделенных на проект, в который они так верили, — говорил пастор, и Брук перевела свой взгляд на него, — они пошли на величайшие жертвы, чтобы достать деньги для церкви в городе, который был не так уж и добр к ним. Я считаю это настоящим проявлением любви к Господу. И в благодарность за эту любовь город Хайден от всей души хочет преподнести им сюрприз, запоздалый свадебный подарок, если хотите.

Брук посмотрела на Ника, который выглядел таким же смущенным, как и она сама перед бурлящей от радости толпой, и ей было интересно: все ли в Хайдене, кроме нее с Ником, знают этот секрет. Пастор подошел к ним.

- Мы хотим, чтобы вы вышли на минуту, если не возражаете.

Брук и Ник переглянулись, и толпа расступилась, позволяя им пройти к двери.

Когда они вышли на солнечный свет, то увидели подарок, которого никогда не ожидали, «дюсенберг» дедушки Ника стоял на стоянке, такой же блестящий и безукоризненный, как и в тот день, когда он его продал.

Лицо Ника вытянулось, а Брук разразилась слезами.

- Финансовый комитет решил выделить из церковного бюджета сумму, которую соберут члены церкви, — сказал пастор, радостно смеясь при виде потрясения на их лицах, — и они действительно постарались. Я говорю о возвращении «дюси», по большому счету, это имеет значение для всех нас.

Слезы переполняли глаза Брук, она повернулась к людям, и прокатилась еще одна волна аплодисментов, его собственное выражение лица тронуло сердце Брук, когда они подходили к микрофону.

- Спасибо, — сказал он дрожащим от волнения голосом, — я не могу высказать вам... — он остановился, чтобы взять себя в руки, — ...как много это значит для меня.

Раздался взрыв аплодисментов. Он подождал, пока они утихнут, перевел дыхание и кивнул головой Брук, показывая, что настало время.

- Итак, если вы готовы, я думаю, что сейчас самое время увидеть то, из-за чего мы здесь собрались.

Он наклонился, притронулся к подбородку Брук и поцеловал ее губы.

— Я люблю тебя, — прошептал он, — давай сделаем это вместе.

Они вместе подошли к единственной веревке, которая опускала покрывала по всей церкви. Люди застыли в ожидании.

Они потянули веревку, и покрывала упали на пол, открывая вид на некоторые из самых важных библейских историй, каждая из которых повествовала о верности Бога в завете, Бога, который действовал в жизнях людей.

Какое-то время, никто из сотен присутствующих людей не издавал ни звука, пока все смотрели на витражи: их глаза внимательно изучали картины, тихо переживая поэзию увиденного.

У Брук пересохло в горле, и она бросила встревоженный взгляд на Ника. У него на лбу было написано, что он, так же как и она, был поражен абсолютной тишиной.

Затем кто-то возле двери неожиданно начал аплодировать, и Брук увидела слезы на лицах людей, увидела детей, расспрашивающих своих родителей, увидела утверждающе кивавших стариков. Казалось, каждый человек проникся изображенным на окнах; как будто витражи говорили что-то каждому из них.

Ник снова обнял Брук и поцеловал ее перед Богом и миром, под этим ореолом красоты, которую они создали своими собственными руками. Прижавшись поближе к нему, Брук знала, что всю оставшуюся жизнь Ник будет таким же пылким, как и работа, которую они создали вдвоем, таким же чувственным, как и то видение, которое они разделяли, всеобъемлющим, как и окна, которые окаймляли потолок церкви, чтобы глядя на них, весь мир возрадовался. Потому что Бог вел их, вместе...