Извини, меня ждут…

Сердце готово было выскочить, губы сами растягивались в улыбку. Это было настолько великолепно, что я решила продлить удовольствие. До счастья было, в прямом смысле, рукой подать. Я не торопилась. Возле надписи «Входящие» наконец-то появилась цифра. Я зажмурилась, мой большой палец коснулся иконки с конвертом. Потом мои веки дрогнули. И тут к горлу подкатила тошнота, к глазам слезы, мне захотелось завопить и разбить все, а заодно избить всех подряд. В письме была реклама закрытой распродажи. Вообще-то рекламные сообщения у меня заблокированы, я их никогда не получаю. Почему именно сейчас одно из них пробилось? Почему этот бессмысленный текст сумел проскользнуть в щелочку, тогда как ни одного письма ни от Бертрана, ни от какого-нибудь клиента как не было, так и нет? Я сойду с ума. Я сжала зубы и постаралась не разрыдаться перед всеми.

– Что-то важное? – обеспокоенно спросил Марк.

Мне показалось, что его голос донесся откуда-то издалека.

– Нет, ерунда, – мрачно ответила я. – Извините, пойду лягу.

Я очистила на три четверти полную тарелку, поставила ее вместе с прибором в посудомоечную машину и заперлась в своей комнате. Тем не менее мне пришлось еще раз выдержать их взгляды, когда я закрывала ставни окон, выходящих на террасу, и они хором крикнули мне «Спокойной ночи!». Я была настолько разочарована и расстроена, что мне даже не хватило сил, чтобы возмутиться забывчивостью Марка, оставившего свои бритвенные принадлежности в моей ванной.

Большую часть ночи я провела, вдавив голову в подушку, в мыслях о своем невезении и ухитрилась подремать, наверное, час или два. В половине шестого мне надоело лежать в постели без сна, и я пошла в душ. Полчаса спустя я устроилась на террасе – было уже тепло, даже жарковато для столь раннего часа, – вооружившись ноутбуком и решимостью отправить Бертрану достаточно убедительный мейл. Так дальше продолжаться не может. Стоило мне положить руки на клавиатуру, как у меня возникло ощущение, что за несколько дней я лишилась мыслительных способностей: я решительно не знала, что ему написать, и сочинила с десяток черновиков, которые полетели в корзину. В таком темпе я скоро растеряю все свои умения. Как ни крути, отпуск – это не для меня! Стеклянная дверь гостиной распахнулась, и на пороге возник заспанный Марк.

– Я тебя разбудила? Извини.

– Не беспокойся, я ранняя пташка.

Он поставил чашку кофе рядом с моим ноутбуком.

– Спасибо, – поблагодарила я и снова уставилась на экран.

Он сел напротив и, к моей великой радости, не произнес ни слова. Однако его присутствие вызывало у меня чувство неловкости: я была уверена, что в столь ранний час меня никто не побеспокоит, и вдруг выясняется, что за мной наблюдают. Я вздохнула с облегчением, когда он поднялся и ушел в дом. Относительное спокойствие долго не продлилось, потому что несколько минут спустя он вернулся уже одетым и встал рядом со мной.

– Тебе что-то нужно? – сухо поинтересовалась я.

– Скорее тебе нужно кое-что.

– Да ладно! Возвращайся в постель и оставь меня в покое.

Он закрыл мой компьютер и схватил его, а я даже не успела среагировать.

– Отдай немедленно! – завопила я, вскакивая со стула.

Он прикрыл мне рот ладонью.

– Ш-ш-ш! Ты всех разбудишь… Не знаю, что ты сейчас делаешь, но уверен, что это у тебя не получается.

Я нахмурилась, он засмеялся.

– Уже десять лет назад у тебя бывало такое лицо, когда что-то не выходило. Типа, я закатываю глаза и поджимаю губы. Я не прав?

Я возмущенно потрясла головой.

– Отложи на время. Попробуешь позже. Пойдем прогуляемся. Если я уберу руку, ты не будешь кричать?

Я кивнула. Он снял ладонь с моих губ и потянул меня за руку. Я все же успела подхватить телефон и сунуть его в карман шортов. Он нашел клочок бумаги и левой рукой – Марк левша – черкнул короткую записку: мы пошли гулять, не волнуйтесь. Меньше чем через пять минут затрещал мотор «порше».

– А это, по-твоему, всех не разбудит?

На его лице расцвела довольная улыбка. Я повернулась к нему спиной и уставилась на проплывающий мимо окон пейзаж, демонстрируя недовольство.

– По-прежнему сердишься? – Он нарушил молчание через несколько километров. – За то, что я уехал, я хочу сказать…

– Нет! – живо возразила я. – И в мыслях нет!

– И все-таки ты злишься.

– Хватит, Марк! – раздраженно бросила я. – Давай больше не будем об этом.

– Мне почему-то кажется, что ты меня избегаешь, нам никак не удается поговорить с глазу на глаз.

– Ты вернулся в неудачное время, вот и все. У меня много проблем на работе, мне надо с ними разобраться, и на остальное нет сил. Многое изменилось. Тебе все говорили! Пора бы уже усвоить это.

Тут я поставила точку в споре, вытащив из кармана телефон и продолжив работать над черновиком – без устали, но безуспешно, ни один вариант меня не устраивал. И вдруг – рука пустая, мобильника больше нет! Я обернулась к Марку, который стащил его, не отрываясь от руля. Окно со стороны водителя было открыто, и Марк держал телефон, крепко сжав его, прямо над дорогой, и при этом широко улыбался.

– Отдай сейчас же! – закричала я.

– А то что будет?!

– Это не игрушка!