Извини, меня ждут…

Я сосредоточилась на Марке, чтобы не пережевывать тягостные мысли и попытаться остановить подступающийся приступ паники. С неослабевающим увлечением он рыскал среди вываленных на тротуар вещей, заходил в дизайнерские лавки и бутики современного искусства, переключался с концептуального ультрасовременного светильника на старые стеклянные бутылки из бургундской забегаловки, и все это вызывало у него восторг. Он задерживался возле некоторых находок, как, например, у высоченного аптечного шкафа. Он гладил его деревянные стенки, латунные ручки, потом стал на колени и даже распластался перед ним на полу, чтобы рассмотреть дно и оценить вероятные повреждения, как я подумала. Затем он выпрямился, почесал в затылке и перевел взгляд на меня, но при этом я для него не существовала, поскольку он о чем-то напряженно размышлял. Я удержалась от замечания, что эта огромная штуковина ни за что не влезет в его лавку. Несколько раз он обсуждал с продавцами цену понравившейся вещи, и тогда торгующиеся начинали говорить еще тише, качали головами, хмурили брови, делано улыбались. Наличные деньги переходили из рук в руки. Затем он снова нацепил на нос солнечные очки и подошел ко мне с недовольным выражением лица.

– Пошли. Если я останусь, то спущу все деньги и из кошелька, и те, что отложены на отдых!

– Расплачивайся картой.

– У меня ее нет!

– Что-о-о? В каком веке ты живешь?

– Я транжира, и притом доверяю только банкнотам.

– То есть ты хочешь сказать, что, когда тебе нужны деньги, ты идешь в банк и снимаешь наличные?

Я не верила своим ушам, Марк – настоящий инопланетянин.

– Ну да.

– Как старики?! Да ты просто больной!

Он расхохотался:

– У меня даже есть заначка под матрасом! Похоже, уже пора обедать?

Вопрос, к счастью, не требовал ответа, иначе я бы его разочаровала. Только о еде он и думает! Марк быстро нашел нам столик на террасе и – что забавно – в ресторанчике с подходящим названием «У старьевщика» на берегу речки Сорг. Вот уж точно, он обожает красные скатерти в белую клетку! Я лишь притворилась, что читаю меню, он тоже, поскольку сделал знак официанту, как только понял, что я готова заказывать. Он предоставил первое слово мне.

– Перье с лимоном и… зеленый салат.

– А мне кружку пива и мясо, пожалуйста, – подхватил Марк. – С кровью.

Он бросил на меня взгляд и снова подозвал официанта:

– Принесите еще картошку фри. – После чего обратился ко мне: – Надеюсь, тебе не было скучно и ты не устала? Для меня время пролетело незаметно.

Невероятно! Он занят работой и при этом интересуется моим самочувствием. Когда я вкалываю, все остальное перестает существовать!

– Нет, мне было интересно наблюдать за тобой, – ответила я. – Но есть кое-что, чего я не могу понять: у тебя в лавке только мебель и предметы пятидесятых – семидесятых…

– Точно, – прервал он, явно удивившись моему замечанию. – И…

– Аптечный шкаф, который ты только что купил, он же не имеет никакого отношения к тому, чем ты торгуешь.

– Ты права… он не то, чем я занимаюсь, но сам по себе он великолепен, у него есть история, она читается, ее ощущают кончики пальцев, когда гладишь его. Знаешь, это как кожа человека, которая рассказывает историю его жизни. Очень красиво. И у меня есть клиенты, которые давно ищут нечто подобное. Я оставил его для них.

– Но шкаф же в жутком состоянии, – высказала я сомнение. – Ты занимаешься реставрацией своих находок?

– Обычно я предпочитаю вещи в их естественном состоянии, но иногда случается поработать над ними, придать им правильный, с моей точки зрения, вид. Меня этому обучил Абуэло, когда я еще был ребенком. Если замечаю, что покупатели подрастерялись, я им советую, что можно сделать. А иногда и сам берусь за дело, вполне приятное занятие.

Его глаза светились счастьем.

– Тебе не было скучно? Правда? – обеспокоенно переспросил он.

– Нет. И это продолжалось не слишком долго. Кстати, который час? Я даже не представляю, теперь, когда у меня нет…

– Почти три часа.

Я обалдела. Невероятно, я была уверена, что сейчас не позднее полудня. А на самом деле день уже в самом разгаре. У меня не осталось никаких временных ориентиров, я покорно и не рассуждая следовала за Марком.

– И как тебе – жить без расписания? Это же здорово, разве нет?

Я удивленно смотрела на него и не могла ответить на вопрос.

– Для меня это как-то странно, – с трудом выдавила я и ткнула пальцем в его запястье.

– Ты говоришь, что время не важно, а у самого часы! И какие!

Его глаза засияли.

– Ну вот, еще одна стариковская вещь!

Неожиданно для себя я потянулась через стол и ухватила его руку, чтобы поближе рассмотреть часы: это были Jaeger-LeCoultre.

– Модель Memovox, – сообщил он. – Тысяча девятьсот пятидесятого года.

– Ты ни в чем себе не отказываешь! «Порше», Jaeger! Антиквариат – вполне выгодный бизнес!

Он отдернул руку, которую я удерживала. Его лицо застыло, похоже, мое замечание шокировало его. Я только что ляпнула жуткую глупость.

– Ценность не в стоимости, а в их истории и в том, как они стали моими.