Извращенная гордость

— Она не вернется к тебе, Римо. Она попытается вернуться в наряд, где, по ее мнению, ей самое место. Если ты будешь ждать, пока она сама придет к тебе, тебя ждет разочарование.

Я низко наклонился, встретившись с ним взглядом.

— Мне все равно, вернется она или нет. Здесь есть шлюхи, чтобы трахаться, наряд ублюдков, чтобы убивать, и чертова братва.

Я надел брюки, которые мне вручил Нино. Потом мы ушли. Часть толпы уже ушла, остальные тихо перешептывались. Нино повел меня к кабинке, но там был только Савио, и он смотрел на меня так, словно я восстал из ада.

— Где все?

— Ну, — пробормотал Савио. — Киару и Адамо, наверное, тошнит, а Фабиано и Леона вышли с ними на улицу, чтобы понаблюдать.

При упоминании Киары Нино нахмурился еще сильнее. Мы вышли на улицу и нашли их всех на стоянке рядом с нашими машинами. Адамо сидел на капоте машины Нино и курил. Киара склонилась над стволом, тяжело дыша, а Фабиано обнял Леону за плечи, которая выглядела немного слабой.

Нино подошел к жене и погладил ее по спине.

Фабиано покачал головой.

— Какого черта, Римо?

Я закатил глаза.

— Ты видел меня в худшем проявлении. Мы пытали вместе.

И после того, что он сделал со своим отцом, он действительно не имел права быть шокированным моей потерей контроля.

Савио фыркнул.

— Мы все видели твои пытки, но ты никогда так не терял контроль. Взгляни на видеозапись, и если твоё выражение лица не пугает даже тебя, то я не знаю, что сказать.

Он подошел к Адамо, взял у него сигарету и глубоко затянулся.

— Ты не куришь, — проворчал Адамо.

— Мне нужно избавиться от привкуса рвоты во рту.

— Только не говори, что тебя тоже вырвало, — сказал я.

Савио поднял бровь.

— Нет. Но когда люди вокруг меня начали извергать обратно свою еду, я практически чувствовал ее вкус во рту.

Я почувствовал на себе взгляд Фабиано и встретился с ним взглядом, ожидая, что он что-нибудь скажет. Он не ничего не сказал. Адамо не мог встретиться со мной взглядом, и у меня не было необходимого терпения сегодня вечером, чтобы иметь с ним дело. Может быть, завтра.

Нино наконец удалось успокоить Киару, которая наклонилась к нему, бледная и потная. Она встретилась со мной взглядом. В ее взгляде я увидел не отвращение или страх, а сочувствие и понимание, и это вызвало во мне новую волну ярости.

— Ключи, — приказал я, протягивая руки к Нино.

Он покачал головой.

— Ты сейчас никуда не поедешь.

— Дай мне гребаные ключи, — прорычал я.

— Нет.

— Я могу отвезти тебя, — съязвил Адамо.

Я искоса взглянул на него. Конечно, он приехал на своей новой машине и, конечно, не сидел на капоте. Нино кивнул, как будто мне нужно было его гребаное разрешение, чтобы сесть в машину Адамо.

— Тогда пошли, ребёнок, — пробормотал я.

Адамо спрыгнул с машины Нино, выбросил окурок и сел в свой Мустанг. Как только я опустился на пассажирское сиденье и закрыл дверь, Адамо пулей вылетел со стоянки.

— Куда ты хочешь поехать?

Я потер висок.

— Я хочу убивать и калечить, но теперь, когда я должен присматривать за тобой, этого не случится.

— Думаю, сегодня я должен посидеть с тобой. Нино волнуется, — сказал Адамо.

Я покачал головой.

— Вы все чертова неприятность.

— Ты меня сегодня до смерти напугал.

— Надеюсь, это было не в первый раз, или я делаю что-то не так.

— Я и раньше тебя боялся. Когда ты послал за мной Фабиано из-за кокаина. Но сегодня я немного испугался за тебя.

— Поверь мне, Адамо, у тебя нет абсолютно никаких причин бояться за меня.

Адамо нахмурился.

— Это из-за нее?

Мои братья, казалось, намеревались испытать предел моего терпения.

— Заткнись и веди машину.

— Куда?

— Домой. Просто отвези нас домой.

СЕРАФИМА

Мы с мамой сидели в саду на качелях, наслаждаясь теплым осенним днем. Я вернулась всего два дня назад, и мы с мамой впервые остались наедине. Наши ноги мягко пинали землю, чтобы держать качели в движении. Мама держала меня за руку, глядя в небо.

Я знала, что у нее есть вопросы, но она не могла их задать, и не была уверена, что смогу дать ей ответы.

— Почему ты отдала Софию Данило? — в конце концов спросила я.

— Это не то, чего мы хотели, не то, чего хотел Данило, но мы должны связать наши семьи. Этого ожидают, — сказала мама. — И он порядочный человек.

— Ты сказала те же слова мне в день моей свадьбы.

Мама побледнела, но сумела кивнуть.

— Я хотела развеять твои страхи.

— Я знаю.

Ее голубые глаза встретились с моими, наполняясь болью. Она коснулась моей щеки.

— Я хотела для тебя только лучшего. Я хотела счастья. Мне нужен был мужчина, который носил бы тебя на руках, который был бы добр к тебе, как твой отец ко мне. — она быстро отвела взгляд, собираясь с мыслями. — Я не могу представить себе ужасов, которые ты пережила, Фина, но мне жаль, что я не могла перенести их вместо тебя.

— Мам, — прошептала я. — Все не так, как ты думаешь. Я не страдала так, как ты думаешь. Римо не принуждал меня.

— Твой отец не позволил мне посмотреть видео, где он порезал тебя, но я видела простыни. Я вижу отметины на твоем горле. Не облегчай свои страдания, чтобы мне стало лучше, любимая. Не нужно.