Извращенная гордость

Раздался знакомый стук, и вошел Сэмюэль. Мы не разговаривали с тех пор, как я рассказала семье о своей беременности. Стало очевидно, что им нужно время, чтобы осознать это, время, чтобы надеть свои публичные маски, чтобы наши гости не узнали правду.

Пока.

Он остановился у двери, глядя на меня так, словно я разрывалась на части прямо у него на глазах. Я обернулась, показывая ему свое платье.

— Мы подходим друг другу. — я хотела увидеть его улыбку, что угодно, только не душераздирающую тьму.

— Ты прекрасна, — сказал он, но не улыбнулся.

Я подошла к нему, и в этот момент его взгляд упал на мой живот.

— Фина, избавься от него. — я замерла. Сэм подошел ко мне и схватил за руки. — Пожалуйста, избавься от него. Мне невыносима мысль, что что-то принадлежащее ему растет внутри тебя.

— Сэм, — прошептала я. — Это ребенок. Он невиновен. Что бы ни сделал Римо, ребенок не пострадает.

Сэмюэль оторвался от меня.

— Но ты пострадаешь! Как ты думаешь, что скажут люди, если ты родишь его потомство? И эта штука будет напоминать тебе о мудаке каждый гребаный день. Как ты сможешь забыть, если каждый день будешь видеть результат гребаных грехов Римо?

Я отвернулась и подошла к окну, вцепившись в подоконник железной хваткой, пытаясь сохранить самообладание. Если я хочу появиться на папиной вечеринке, я не могу потерять контроль сейчас.

Сэмюэль подошел ко мне сзади и коснулся моих плеч.

— Мне не следовало этого говорить.

— Все в порядке, — сказала я. Я положила руку на руку Сэмюэля.

— Ты нужен мне рядом, Сэм. Ребенок и я… мы оба нуждаемся в тебе. Пожалуйста.

Сэмюэль положил подбородок мне на голову и вздохнул.

— Я всегда буду рядом.

Мы стояли так некоторое время, пока я не повернулась и не одарила Сэмюэля твердой улыбкой.

— Давай спустимся туда и покажем людям, что мы сильны вместе.

Сэмюэль протянул руку, и я взяла ее. Мы вместе спустились вниз, и Сэмюэль крепче сжал меня, когда внимание переключилось на меня. Люди старались быть осторожными, но терпели неудачу. Там были все младшие боссы, даже Данило. Он стоял в стороне, рядом с баром, потягивая янтарный напиток. Наши глаза на мгновение встретились, но потом я отвела взгляд.

Сэмюэль оставался приклеенным ко мне. Моя тень, мой защитник, но даже его суровый взгляд не мог остановить жалостливые взгляды или шепот, а люди еще даже не знали о моей беременности. Я могла себе представить, насколько хуже станут сплетни.

Я была известна как Ледяная Принцесса, предназначенная стать ледяной Королевой рядом с Данило.

Теперь я была девушкой, которую осквернил Римо. Мужчины едва могли смотреть на меня. Каким-то образом я стала причиной всех их неудач.

Рука Сэмюэля на моей пояснице дернулась, и один взгляд на его лицо сказал мне, что он был близок к потере контроля.

— Потанцуй со мной, — попросила я.

Сэмюэль кивнул с легкой, натянутой улыбкой и обнял меня, затем напрягся, когда мой все еще плоский живот прижался к нему.

Он опустил глаза, и на его лице промелькнула мука, прежде чем он успел ее скрыть. Как будто он уже видел мою беременность, когда она была еще надежно спрятана. Я крепче сжала его, и, наконец, он встретился со мной взглядом. Мы начали танцевать. Все глаза были устремлены на нас.

Сэмюэль выдержал мой взгляд, потому что был на грани потери контроля. Один взгляд на других и он сорвется.

Я улыбнулась ему, и он расслабился. Я тоже чувствовала на себе взгляды. Можно было практически услышать шепот. Несколько девушек моего возраста, которые всегда обижались на меня за мой статус, выглядели почти… торжествующими, счастливыми видеть мое падение.

Я подняла подбородок выше, злясь, а затем беспокоясь… потому что, как все эти люди будут относиться к моему ребенку?

После трех танцев папа взял инициативу в свои руки, и Сэмюэль отошел в сторону, чтобы посмотреть.

— Ты прекрасна, голубка, — тихо сказал он. Выражение его лица было спокойным и сдержанным. Его публичное лицо. Мама тоже выглядела уравновешенной и элегантной, когда стояла рядом с Софией, Анной и Валентиной.

— Спасибо, папа, — сказала я и добавила. — Прости, у меня нет для тебя подарка.

Я не выходила из дома с тех пор, как вернулась, и, честно говоря, совершенно забыла купить подарок. Мой ум был занят слишком многими другими вещами.

— Я уже получил свой подарок, — сказал он, и на мгновение я подумала, что он имеет в виду моего ребенка, но потом поняла, что он имеет в виду мою свободу. Он не упоминал о моей беременности.

Данте танцевал со мной. Я встретилась с ним взглядом, гадая, что он думает о моей беременности, какое будущее ждет моего ребенка, если это будет мальчик. Допустят ли его в наряд? Или личность его отца закроет все двери прежде, чем они откроются? Я не осмеливалась спросить дядю. Ни на людях, ни на дне рождения отца.

После танцев я вернулась к Сэмюэлю, который разговаривал с одним из своих старых друзей. Он кивнул, но ему тоже было трудно смотреть мне в глаза. Сэмюэль заметил это и сжал челюсти. Он извинился, коснулся моей спины и повел меня прочь.