Извращенная принцесса

— Я в порядке, Энни, — заверяю я ее, позволяя своей голове откинуться на угол матраса, прислонившись к изножью грязной кровати. Опустив веки, я пытаюсь сдержать дрожь, которая пробирает меня.

Девушка справа от меня придвигается ближе, прижимая свою руку и бедро к моему, и я чувствую мурашки на ее плоти. Снаружи слишком холодно, а внутри недостаточно тепло, чтобы быть такими голыми. Через секунду Тиф делает то же самое слева от меня, и девушки инстинктивно прижимаются друг к другу, чтобы согреться.

— Я их ненавижу, — бормочет Тиф, прислонившись виском к моему плечу после нескольких минут молчания.

Это самый близкий к комплименту комплимент от этой язвительной девушки, но я знаю, что на самом деле она хочет плюнуть в лицо каждому из этих ублюдков.

В главной комнате коттеджа что-то скрипит, и я напрягаюсь, переводя взгляд на дверь спальни, а мои легкие замирают. Не могли же они уже вернуться?

Тиф поднимает голову с моего плеча, подтверждая, что тоже слышала. А я бросаю взгляд на линию, в сотый раз задаваясь вопросом, сможем ли мы все каким-то образом одолеть наших похитителей и вырваться на свободу. Но это всего лишь мечта.

Собравшись с силами, я возвращаю свое внимание к двери, чтобы наблюдать и ждать. И мгновение спустя ручка медленно поворачивается. На грани рвоты я стараюсь не представлять, в какой ад меня продадут сегодня ночью.

Я надеялась, что переполох в доме поможет мне выиграть время, но мне никогда так не везет. Не знаю, какого бога я так ужасно разозлила и как, но это единственное объяснение, которое я могу придумать, чтобы понять, насколько проклятой стала моя жизнь.

Дверь медленно распахивается, тихо стонет на петлях, и все глаза в комнате оборачиваются на этот звук.

И сердце замирает, когда в комнату входит один-единственный мужчина.

— Глеб, — задыхаюсь я, не смея поверить своим глазам.

Он должен был быть мертв. Я провела несколько дней, стараясь не думать обо всех причинах, которые оставили болезненный комок в моем горле и пустоту в груди. И вот он здесь, во плоти, мой рыцарь в сияющих доспехах, одетый с ног до головы в черное снаряжение.

Я чуть не плачу от облегчения.

Зеленые глаза сужаются в кошачий оскал, когда он осматривает грязную, захламленную комнату, его пистолет поднят, готовый выстрелить в любой момент. Затем его взгляд останавливается на девушках, закованных в цепи, практически голых и сидящих на полу. Он выпрямляется в полный рост, выходя из задумчивого приседания, которое говорит о том, что никто из людей Михаила не знает, что он здесь.

И хотя его лицо — маска спокойного безразличия, я вижу ярость, пылающую в его выразительных глазах, которые единственная часть Глеба, которая позволяет мне видеть его истинные чувства, и после нескольких месяцев пристального наблюдения за ним я привыкла полагаться на них, чтобы сказать мне то, чего не скажет его тщательно выверенная манера поведения.

— Они здесь, — тихо зовет он, его низкий, ровный голос как бальзам на мои расшатанные нервы.

Затем его глаза находят мои, и облегчение, прозвучавшее в них, заставляет мое сердце учащенно забиться. Это потому, что он нашел меня? Или его забота распространяется на всех девушек в равной степени? Я знаю, как отчаянно он ненавидел неудачу с девушками, которых Михаил похитил из одного из клубов Петра. Поэтому сейчас я стараюсь не придавать слишком большого значения его эмоциям. Но когда он шагает через комнату к нам, его легкие и совершенно бесшумные шаги заставляют мой пульс трепетать.

Девушка справа от меня хнычет, отшатываясь от него, потому что не знает, как лучше. Я не успеваю успокоить ее, как Глеб приседает передо мной. И когда он сосредотачивает свое внимание исключительно на мне, кислород исчезает из моих легких.

— Ты в порядке? — Бормочет он, и легкий русский акцент, с которым он произносит слова, делает его еще более опасно привлекательным. Он задает вопрос, его взгляд внимательно изучает мое лицо, а затем прослеживает линии моего тела. И его осмотр так отличается от развратных, похотливых домогательств капитана Змея и его людей. Глеб просто видит все, читает ситуацию без усилий, и прямо сейчас он проверяет, не приложил ли кто ко мне руку.

Он не чувствует вторжения, когда рассматривает мою обнаженную плоть или потрепанное состояние моего простенького лифчика и трусиков. И его глаза не задерживаются на моей груди. Вместо этого они возвращаются к моему горлу, где Змей душил меня.

Жесткое напряжение пробегает по его плечам, сковывая позвоночник, но он не прикасается ко мне. Хотя, как ни странно, я жажду этого. Вместо этого он грациозно поднимается с места, когда в комнату входят Лев и Дэн с пистолетами наготове, но уже опущенными.

— Мы забираем вас, девочки, отсюда, — говорит Глеб, обводя глазами комнату.

Не тратя слов, он и его люди молча принялись за работу, взламывая замки на наручниках и висячих замках, сковывающих нас.

— Как вы нас нашли? — Спрашиваю я, вопросы горят на кончике моего языка.