Извращённое чувство

И она единственная, кто когда-либо это делал.

37. ЯСМИН

Я не могу уснуть.

У меня болит всё тело, а на сердце спокойно, кажется, впервые за целую вечность. По сути, я должна отдыхать в объятиях своего мужа, зная, что он на самом деле мой.

Даже несмотря на то, что то, как мы начинали, не идеально.

Теперь я доверяю ему. Я верю ему, когда говорит мне, что любит меня, потому что я чувствую, что мы прошли путь от ненависти к этому. По-другому и быть не могло. Я думала, что люблю Эйдана, но он никогда не вызывал у меня таких чувств, как Джулиан.

И, возможно, он слишком опасен. Возможно, он сочетает в себе всё неправильное. Может быть, я наивна, позволяя себе полюбить мужчину, который шантажом вынудил меня выйти замуж, но я всю свою жизнь старалась угодить людям, и мне надоело игнорировать тьму внутри себя, которая понимает всё, что представляет собой Джулиан.

И я наконец-то прислушиваюсь к совету Рии и делаю что-то для себя.

Взглянув на часы, я выбираюсь из большой двуспальной кровати, где рядом со мной мирно спит Джулиан, и на цыпочках подхожу к своей сумке, чтобы взять фотоаппарат. Выхожу из комнаты и пересекаю общую зону, вздыхая, когда свежий ночной воздух овевает мое лицо, когда я открываю входные двойные двери.

Сегодня прекрасная ночь, и я, накинув на плечи свой легкий кардиган, иду по узкой тропинке, которая ведет между маленькими коттеджами, и начинаю фотографировать небо. Я настолько погружена в этот момент, в безмятежную тишину, которая окутывает воздух, что не слышу шагов позади себя, пока они не раздаются совсем рядом.

Я крепче сжимаю фотоаппарат, иду дальше по тропинке и надеюсь, что они исчезнут, но этого не происходит. Мое сердце подскакивает к горлу, и я тяжело выдыхаю, прежде чем обернуться.

Кто-то следует за мной.

Но в темноте трудно что-либо увидеть, поэтому, только прищурившись, я могу разглядеть их черты.

У нее ярко-синие волосы и облупившийся лак на ногтях, и в руках она держит что-то, завернутое в тёмно-фиолетовую ткань.

— Вы знаете, преследование — это уголовное преступление, — крикнула я.

Она игнорирует меня, продолжая приближаться, пока не оказывается прямо передо мной.

Она переводит взгляд с меня на коттедж слева от меня, а затем на тот, что находится чуть впереди нас, менее чем в нескольких десятков метров от нас.

— Я наблюдала за Вами сегодня, — говорит она так тихо, что мне приходится напрячься, чтобы расслышать. — Мне нужно было поговорить с Вами наедине.

Я чувствую, как напрягается моя спина, и оглядываюсь по сторонам, внезапно сожалея, что не сказала Джулиану, куда иду.

— А Вы кто? — спрашиваю я.

— Я Джинни.

Я вспоминаю, что именно о ней рассказывал мне Эйдан.

— Археолог?

Она кивает, облизывает губы и крепче прижимает к груди то, что держит в руках, снова оглядывается по сторонам, прежде чем подойти ближе, и я, спотыкаясь, отступаю назад, выставив перед собой руку.

— Чего Вам нужно? — мой голос звучит резче, потому что, серьёзно, какого хрена?

— Я руковожу раскопками в Харге.

Я смотрю на коробку в её руках.

— И что это, Джинни? Подарок?

Она снова озирается по сторонам, от её тела исходит напряжение, пальцы впиваются в края коробки так, что я боюсь, как бы она не сломала их.

— Я кое-что нашла, — шепчет она. — Кое-что, что может Вам помочь. Эйдан рассказал мне о том, что мистер Фарачи заставляет Вас делать, и это… это неправильно.

Я склоняю голову набок.

— Что Вы имеете в виду?

— Я та, кто отправил Вам сообщение, — она подходит ближе.

И тут я понимаю.

— Вы работаете у Джулиана.

Она кивает.

— Что ж, я ценю то, что Вы делаете, но в этом больше нет необходимости. Я люблю своего мужа.

Она смеётся и качает головой, словно не верит мне.

Я внимательно смотрю на неё. Что-то не так.

— Вы в порядке?

Она снова оглядывается по сторонам, прежде чем придвинуть к себе закрытую коробку, которую держит, и крепко сжимает мою руку.

Я делаю глубокий вдох, но прежде чем успеваю закричать или что-либо сделать, ее слова останавливают меня.

— Вам не следует им доверять, — предупреждает она.

Я поднимаю брови.

— Кому?

— Они всегда разбрасываются громкими словами. Мужчины, понимаете? — она качает головой. — Они становятся напыщенными… неряшливыми.

— Вы говорите о Джулиане? — спрашиваю я.

Она шумно выдыхает, как будто мои вопросы её раздражают.

— И о его головорезах. Иэн, его ассистент? Он напивается и у него развязывается язык.

Ее пальцы впиваются в мое предплечье, разрывая кожу. Я отшатываюсь, шипя от боли, из-под ее хватки сочится струйка крови и капает на землю.

— Они убьют Вас. Вы слышите меня? Как только они получат то, что хотят, они убьют Вас.

У меня внутри всё сжимается, сердце колотилось о рёбра.

— Я могу Вам помочь, — повторяет она, указывая на коробку. — Это может Вам помочь. Обменяйте это на свою свободу.

Раздражение разливается по моим венам, потому что эта женщина делает всё, что угодно, только не дает мне ответов, и, честно говоря, она выводит меня из себя.

— Мне не нужна никакая помощь. Обещаю, со мной всё будет в порядке.