Извращенное Притяжение

Я провела кончиками пальцев по краю полки с яйцами Фаберже. Их было двадцать один. Папа каждый год дарил мне на день рождения, даже когда мама забрала меня с собой. Он подарил мне это яйцо в тот день, когда я вернулась с ним домой, и я поставила его на полку ко всем остальным. Все было так, как я помнила. Изменилась только я. Окруженная красотой своего прошлого, я чувствовала себя не в своей тарелке, словно вторглась в чужую жизнь.

— Катенька, — я попробовала слово.

Мне все еще казалось, что я говорю о ком-то другом. Толстой, наш кот, великолепный русский голубой кот, подкрался к моей икре, может быть, почувствовав мое горе. Я погладила его по головке, заставив замурлыкать.

Папа пытался заставить меня забыть, переехал со мной на некоторое время в Россию, думая, что мы сможем оставить ужасы позади, но они последовали за мной.

В конце концов, он тоже понял, что я не стану той Катенькой, какой была когда-то. Каждый раз, когда он смотрел на меня с жалостью или печалью в глазах, я тоже вспоминала. Теперь он больше не смотрел на меня так. Я стала сильнее, чем раньше. Я не нуждалась ни в чьей жалости.

Интересно, Адамо тоже посмотрит на меня по-другому, когда узнает, что произошло?

ГЛАВА 12

Моя поездка обратно в Вегас сопровождалась дурным предчувствием. Прошлое Динары, очевидно, таило в себе ужасы. Возможно, его создали мои братья. Она боялась, что я увижу ее в другом свете, как только узнаю, но я опасался, что старые обиды на моих братьев, особенно на Римо, вырвутся наружу. Римо сделал слишком много в отношении меня, лишившись моей преданности, но, быть может, правда разрушит наши отношения или, по крайней мере, вернет их к той неохотной терпимости, которую я испытывал к нему в подростковом возрасте.

Я отправил Римо и Нино сообщение, что снова приеду в эти выходные, прежде чем уеду из лагеря, но не объяснил причину. Возможно, Римо что-то подозревал. Его сообщения за последние две недели выявили его подозрения относительно наших с Динарой отношений. У моего брата всегда было что-то вроде шестого чувства, когда дело касалось вынюхивания чужих секретов.

Я поехал в Сахарницу, потому что Римо попросил меня встретиться там с ним и Нино. Обычно я избегал этого места, потому что оно слишком сильно пахло отчаянием, на мой вкус. То, что Римо счел это заведение лучшим местом для обсуждения того, что он подозревал в моем визите, не предвещало ничего хорошего. Шагнув в сумрачный свет коридора борделя, я всегда ощущал себя в каком-то подвешенном состоянии.

Коридор вел к бару, отделанному красным бархатом и черным лаком, что только усиливало адскую атмосферу заведения. Были расставлены шесты и кабинки с бархатными занавесками и несколько дверей, ответвлявшиеся от главной комнаты, где шлюхи принимали своих клиентов для уединения. Еще один длинный коридор, тоже выдержанный в красно-черных тонах, вел в кабинет Римо.

Войдя в длинную комнату без окон, глаза Римо сказали, что он знает, зачем я здесь. Нино сидел на диване, глядя на меня с оттенком неодобрения. Он думал, что я ищу ссоры с Римо, но нет. Но, в отличие от Нино, у меня была совесть, и она иногда сталкивалась с безжалостностью Римо.

— Твои визиты снова участились, но это не просто семейное воссоединение, не так ли, Адамо? — спросил Римо, скрестив руки на широкой груди.

Он был в спортивном костюме, вероятно, потому что вышиб из груши, висевшей между столом и диваном, живого дьявола. В его темных глазах мелькнуло подозрение. Быть может, это мои собственные эмоции отражались на мне.

— Как дела с Динарой? — спокойно спросил Нино, стараясь быть ослаблением напряжённости, но случайно задел улей.

Я прищурился.

— Она все еще участвует в гонках, и мы часто стали общаться в последние несколько недель.

Это была не ложь, но и не правда.

Ответная ухмылка Римо сказала мне, что он знает. Мне все равно. Он не говорил, что я должен держаться подальше от Динары, а даже если бы и сказал, я бы не послушался. Ее близость слишком громко звала меня. Спать в постели с врагом у нас с ним общее.

— Ты хочешь получить ответы о Динаре.

— Ответы, которые она не желает давать мне. Похоже, ты единственный, кто знает все подробности ее прошлого. Ты и Нино. — я кивнул Нино, который сохранял свое обычное бесстрастное выражение лица, не то чтобы я ожидал от него какой-либо реакции.

Его жена Киара и дети были самым безопасным выбором, чтобы вызвать у него эмоции. До его женитьбы на Киаре все были убеждены, что он вообще не способен на чувства.

— Динара сказала, что хочет, чтобы ты рассказал мне правду.

— Так ли это? Надеюсь, ты напомнил ей, что я не подчиняюсь приказам и не нуждаюсь в разрешении. Хранить ее секреты это не только ради нее.

— Так я и думал. Если ты боишься, что сказанное, шокирует меня или заставит обижаться на тебя за твои действия, ты забываешь, что я знаю тебя, Римо. Я знаю каждый твой подлый поступок. Меня ничто не может шокировать, когда дело касается тебя.

Лицо Римо стало жестким.

— Нино, почему бы тебе не собрать информацию, которую требует Адамо?