Извращённая ложь (ЛП)

Мора попала в последнюю категорию.

Я должна быть благодарна, что она все еще могла ясно общаться после того, как четыре года назад у меня диагностировали болезнь Альцгеймера, а я была …. Но все равно было больно, когда она меня не узнала.

Именно она вырастила меня, пока мои родители были заняты построением своей карьеры. Она забирала меня и подвозила до школы каждый день, посещала все мои школьные спектакли и утешала меня после того, как Рикки Уитон бросил меня ради Мелоди Реннер в шестом классе. Рикки и я «встречались» всего две недели, но мое одиннадцатилетнее сердце было разбито.

На мой взгляд, Маура всегда будет яркой и полной жизни. Но годы и болезни взяли свое, и, увидев ее такой хрупкой, у меня подступили к горлу слезы.

«Я новый волонтер». Я прочистила горло и изобразил улыбку, не желая омрачать наш визит меланхолией. — Я принесла тебе темблеке. Маленькая птичка сказала мне, что это твое любимое. Я полезла в сумку и вытащила охлажденный кокосовый пудинг.

Это был традиционный пуэрториканский десерт, который мы с Маурой готовили вместе во время наших «экспериментальных» вечеров.

Каждую неделю мы пробовали новый рецепт. Некоторые из них вышли потрясающими, другие не очень. Однако темблеке был одним из наших любимых, и мы оправдывали приготовление его более одного раза, каждый раз приправляя его разными вкусами. Корица на одной неделе, апельсин на следующей, а затем лайм.

Вуаля! Новый рецепт.

В моем восьмилетнем сознании это имело смысл.

Глаза Мауры загорелись. — Пытаешься умаслить меня сладостями в первый же день. Она кудахтала. "Это работает. Ты мне уже нравишься».

Я смеялась. "Я рада это слышать."

Я вручила ей десерт, который приготовила прошлой ночью, и подождала, пока она крепко его усвоит, прежде чем сесть напротив нее.

"Как вас зовут?" Она положила в рот немного пудинга, и я старалась не замечать, насколько медленными были ее движения и как сильно тряслась ее рука.

«Стелла».

Что-то похожее на узнавание блеснуло в ее глазах. Надежда снова раздулась, только чтобы сдуться, когда мгла погасла блеск секундой позже.

— Красивое имя, Стелла. Маура жевала с задумчивым выражением лица. «У меня есть дочь Фиби. Она примерно твоего возраста, но я давно ее не видела…

Потому что она умерла.

Боль в груди вернулась с удвоенной силой.

Шесть лет назад Фиби и муж Моры возвращались домой из продуктового магазина, когда грузовик врезался в их машину. Оба погибли при ударе.

После этого Маура впала в глубокую депрессию, тем более что у нее не было живых родственников, на которых можно было бы опереться.

Как бы я ни ненавидела болезнь Альцгеймера за то, что она лишила ее той жизни, которой она жила, иногда я была благодарна за нее. Потому что отсутствие хороших воспоминаний означало и отсутствие плохих, и, по крайней мере, она могла забыть боль потери своих близких.

Ни один родитель не должен хоронить своего ребенка.

Жевание Мауры замедлилось. Ее брови сошлись вместе, и я видел, как она изо всех сил пытается вспомнить, почему именно она не видела Фиби какое-то время.

Ее дыхание участилось, как это всегда бывало перед приступом возбуждения.

В последний раз, когда она вспомнила, что случилось с Фиби, она стала такой агрессивной, что медсестрам пришлось дать ей успокоительное.

Я моргнула, чтобы избавиться от жжения в глазах, и увеличила мощность своей улыбки. — Итак, я слышала, сегодня вечером состоится бинго, — быстро сказала я. "Вы взволнованы?"

Отвлечение сработало.

Маура снова расслабилась, и в конце концов наш разговор перешел от бинго к пуделям и к «Дням нашей жизни».

Ее воспоминания были фрагментарными и менялись изо дня в день, но сегодняшний день был одним из лучших. Раньше у нее был домашний пудель, и она любила смотреть «Дни нашей жизни». Я не была уверена, что она понимает важность этих тем, но, по крайней мере, она знала, что они важны на подсознательном уровне.

«У меня сегодня бинго. Что у тебя есть?" Она резко сменила тему после десятиминутного монолога о ручной стирке белья. — У такой красивой девушки, как ты, должны быть веселые планы на вечер пятницы.

Была суббота, но я не поправил ее.

— У меня большая вечеринка, — сказала я. «В Смитсоновском институте».

Хотя веселье было не тем прилагательным, которое я бы использовала.

Нервы хлюпали по моему животу, вызывая тошноту.

Подписание контракта — это одно; проведение его было другим.

Что, если я взорвусь на мероприятии? Что, если я споткнусь или скажу что-нибудь глупое? Что, если он поймет, что я не та спутница, на которую он надеялся, и разорвет наше соглашение?

Я инстинктивно потянулась к своему хрустальному кулону. Сегодня я выбрала для исцеления унакитовую яшму и сжимала ее изо всех сил, пока прохладный камень не согрел и не успокоил мои нервы.

Это отлично. Все будет хорошо.

Маура, не обращая внимания на мое внутреннее смятение, просияла и наклонилась вперед при упоминании о вечеринке. «О, прикольно. Что на тебе надето?"

В тот момент она звучала так, как прежде, у меня сжалось сердце.