Извращённые cердца

В конце концов я отстранился, тяжело дыша. Я бы продолжал целовать Джемму, если бы кровь не начала скапливаться в моем члене. Стояк в церкви — это определенно то, что Джемме не очень понравится. Кожа Джеммы покраснела, губы распухли, веки опустились. На мгновение, прежде чем она опомнилась, желание наполнило ее взгляд и к черту это, я хотел закинуть ее на плечо прямо сейчас и отнести к машине, чтобы я мог отвезти ее в укромное место.

Затем глаза Джеммы сузились, и понимание осело на ее лице, ее глаза метнулись к нашей аудитории.

* * *

У входа в церковь гости собрались вокруг нас, звеня бокалами с шампанским и аплодируя. Разумеется, первыми нас поздравили Римо и Серафина. Как Капо и мой брат, это была его честь. Он покачал головой, затем схватил меня за руку и притянул к себе, чтобы коротко обнять. Многие мужчины избегали публичного проявления чувств, особенно если они были высокопоставленными членами Мафии. Римо знал, что ему не нужно никого впечатлять. Каждый человек в комнате уважал его или даже боялся.

— Ни хрена не могу поверить, что ты женат. Я был уверен, что ты натянешь на всех нас Хью Хефнера[6].

Я фыркнул, отстраняясь.

— Как я мог не согласиться жениться, учитывая, что самая горячая девушка в Вегасе ждала меня у алтаря?

— Слишком много хлопот для куска девственной задницы, — пробормотал Римо.

Джемма застыла рядом со мной. Моя рука вокруг его сжалась сильнее, мои губы скривились в гневе.

— Осторожно.

Губы Римо скривились в кривой усмешке.

— Я вижу. Не просто какая-то горячая попка, в конце концов.

Он отступил назад с этим невыносимо понимающим выражением лица, и Серафина заняла его место. Она улыбнулась.

— Поздравляю, — а потом она ударила меня по руке. — Не надо все портить. Я люблю ее.

— Я никогда не сделаю ничего, что могло бы разрушить вашу особую связь.

Она снова ударила меня, прежде чем отступить назад, а затем огляделась в поисках Невио, который исчез.

Диего и его мать Клаудия, державшая на руках все еще бледную Карлотту, были следующими. Диего схватил меня за руку и тронул за плечо.

— Поздравляю, — он наклонился вперед, его глаза были абсолютно серьезны. — Ты мне как брат, которого у меня никогда не было. Мой лучший друг. Но если ты причинишь вред Джемме, я убью тебя.

Я улыбнулся в ответ. К этому времени я уже привык к его угрозам, и они больше не раздражали меня.

— Теперь она моя, и я буду защищать ее, Диего.

Диего кивнул, но на его лице промелькнуло сомнение.

Следующей была Клаудия с Карлоттой. Она обняла меня одной рукой.

— Пожалуйста, будь добр к моей девочке, Савио, — прошептала она, и в ее глазах была искренняя тревога за дочь. — Джемма хорошая девочка. У нее золотое сердце, но даже золото не может быть неразрушимым. Я знаю, что угрозы Диего для тебя ничего не значат, но, возможно, желание матери имеет значение.

Ее глаза наполнились слезами. Она выглядела измученной и слишком худой. После смерти Даниэле она стала хрупкой.

— Клаудия, вы не должны просить меня быть хорошим с Джем. Я не причиню ей вреда, а если попытаюсь, она надерет мне задницу, как положено.

Карлотта застенчиво улыбнулась. Я протянул ей руки, и она тут же наклонилась вперед. Клаудия протянула ее мне, и я прижал ее к своей груди. Она была крошечным ребенком, что неудивительно, учитывая ее болезнь.

— Эй, Лотта, выглядишь потрясающе в своем платье. Как принцесса.

Она хихикнула и действительно прижалась ко мне. Ее отец умер, постоянное мужское присутствие в ее жизни, и, зная загруженность Диего, у него, вероятно, не было времени заполнить пустоту.

Я погладил ее по голове.

Джемма отстранилась от Диего, который уже давно обнимал ее. Они оба уставились на меня. Я подмигнул им и снова повернулся к Карлотте.

— Потанцуешь со мной позже?

Карлотта кивнула, закусив губу.

— Остальные гости ждут своей очереди, — сказала Клаудия и забрала у меня Карлотту, и, прежде чем они с Диего отошли в сторону, Джемма переплела наши пальцы и встала на цыпочки, чтобы прошептать мне на ухо:

— Спасибо, что заставил ее почувствовать себя особенной. Она столько всего пережила. Ты ей очень нравишься.

Я сжал ее руку, когда она снова повернулась к гостям. Нино и Киара ждали нас впереди. У Киары на глазах выступили слезы. Каждый из них нес по одному из своих сыновей. Оба мальчишки были одеты в галстуки-бабочки и подтяжки, вызывая восхищенные взгляды всех женщин вокруг.

Лицо Джеммы тоже исказилось от восторга. Мой детский будильник сразу же зазвонил, и я понял, что должен был поговорить с ней о нежелании иметь детей в течение, по крайней мере, следующих десяти лет. Четверых детей в доме было уже более чем достаточно, пятеро, если считать Аврору, которая проводила с Леоной у нас больше половины времени. Джемма вообще принимала таблетки или это было против ее традиций?

Дерьмо. Если бы мне сегодня пришлось воспользоваться презервативом, я бы ударил себя.

Нино кивнул мне и похлопал по руке.

— Поздравляю.

Я приподнял бровь, вспоминая его слова о браке.

— Думал, женитьба не то достижение, заслуживающее поздравлений.