Извращённые игры (ЛП)

— Я привыкла к этому. Если я не во дворце, всегда есть шанс, что то, что я делаю, попадет в газеты. — В голосе Бриджит звучала покорность. — Спасибо, что позаботился об этом, даже если твой метод был более… агрессивным, чем я бы посоветовала. — В ее глазах остался намек на грусть, и я снова почувствовал странное напряжение в груди. Может быть, это было потому, что я имел отношение к источнику ее грусти — чувство, что я остался один в мире, без двух людей, которые должны были любить меня больше всего, рядом со мной.

У меня никогда не было такой родительской любви, поэтому, несмотря на дыру, которую она оставила, я не понимал, чего мне не хватает. Бриджит пережила это, по крайней мере, со стороны отца, поэтому я представлял, что для нее эта потеря была еще более значительной.

Ты здесь не для того, чтобы общаться с ней, придурок. Ты здесь, чтобы охранять ее. Вот и все. Неважно, насколько красивой или грустной она выглядела, или как сильно я хотел стереть меланхолию, окутывающую ее.

В мои обязанности не входило заставлять ее чувствовать себя лучше.

Я отошел.

— Ты готова? Мы можем остаться подольше, если хочешь, но через час у тебя мероприятие.

— Нет, я готова. Я просто хотела поздравить родителей с Рождеством и рассказать им о своей жизни. — Бриджит заправила прядь волос за ухо, выглядя стеснительной. — Это звучит глупо, но это традиция, и я чувствую, что они слушают… — Она запнулась. — Как я уже сказала, это глупо.

— Это не глупо. — В моей груди образовалось сжатие, которое распространялось, пока не задушило меня воспоминаниями, которые лучше забыть. — Я делаю то же самое со своими старыми военными приятелями. — С теми, кто похоронен в Вашингтоне, во всяком случае, хотя я старался выбираться в другие места, когда мог.

Они погибли из-за меня. Самое меньшее, что я мог сделать, это отдать дань уважения.

— Ты поддерживаешь связь со своими друзьями с флота? — спросила Бриджит, когда мы шли к выходу.

Я следил за тем, чтобы не появились папарацци или недоброжелатели, но вокруг не было никого, кроме нас и призраков из прошлого.

— Парочкой. Не так часто, как хотелось бы.

Мое подразделение было моей семьей, но после того, что произошло, выжившим стало слишком трудно поддерживать связь. Мы слишком часто напоминали друг другу о том, что мы потеряли.

Единственный человек, с которым я поддерживал постоянную связь, был мой старый командир, с которым я служил на флоте.

— Что заставило тебя уйти? — Бриджит засунула руки поглубже в карманы пальто, и я поборол желание притянуть ее ближе, чтобы поделиться теплом своего тела. Было чертовски холодно, а ее пальто не выглядело достаточно толстым, чтобы защитить ее от ветра.

— Это стало слишком. Командировки, неопределенность, похороны. Смотреть, как люди, с которыми я служил, умирают прямо у меня на глазах. — Теснота сдавила, и я заставил себя дышать, прежде чем продолжить. — Это испортило меня, и если бы я не ушел, когда ушел… — Я бы потерял то, что от меня осталось. Я покачал головой. — Это та же история, что и у многих ветеранов. Я не какой-то особенный.

Мы дошли до машины, но когда я открыл дверь, чтобы Бриджит села, она вместо этого положила свою ладонь на мою руку.

Я напрягся: ее прикосновение прожгло мою одежду сильнее, чем любой холод или пламя.

— Мне жаль, — сказала она. — И за то, что произошло, и за то, что я лезла не в свое дело.

— Я ушел много лет назад. Если бы я не хотел говорить об этом, я бы и не говорил. В этом нет ничего страшного. — Я отдернул руку и шире открыл дверь машины, но отпечаток ее прикосновения остался. — Я не жалею о том, что служил на флоте. Ребята из моего подразделения были для меня как братья, ближе всех к настоящей семье, и я бы ни за что не отказался от этого. Но фронтовые дела? Да, с этим дерьмом я покончил.

Я никогда ни с кем не делился этим раньше. С другой стороны, мне не с кем было поделиться этим, кроме моего старого психотерапевта, а у меня было достаточно проблем, чтобы работать с ней, не углубляясь в причины моего ухода из армии.

— И все же после этого ты выбрал профессию телохранителя, — заметила Бриджит. — Не совсем безопасное занятие.

— У меня есть навыки, чтобы стать хорошим телохранителем. — Многие бывшие "морские котики" (прим. Спецназ ВМС) идут по пути частной охраны, и Кристиан, может быть, и был ублюдком, но он был убедительным ублюдком. Он убедил меня подписать контракт менее чем через сутки после моего возвращения на американскую землю. — Не думаю, что мне когда-либо угрожала опасность с тех пор, как ты стала моим клиентом.

Она смущенно вскинула брови, и я почти улыбнулся.

Почти.

— Риск разрыва моей артерии увеличился в десять раз.

Замешательство Бриджит рассеялось, сменившись странным сочетанием восторга и раздражения.

— Рада видеть, что вы обрели чувство юмора, мистер Ларсен. Это рождественское чудо.

Из моего горла вырвался смешок, настолько чужой, что я едва узнал в нем свой собственный, и что-то в моей душе всколыхнулось, подталкиваемое напоминанием о существовании других вещей, помимо тьмы, которая преследовала меня так долго.