Извращённые игры (ЛП)

— Это становится утомительным? — Я почесала Мэдоу, новую кошку из приюта, за ушами.

— Что?

— Быть постоянно включенным. — Постоянно начеку, в поисках опасности. Это была его работа, но я никогда не видела, чтобы Риз расслаблялся, даже когда мы оставались дома вдвоем.

— Нет.

— Ты ведь знаешь, что можешь давать не только односложные ответы, верно?

— Да.

Он был невозможен.

— Слава Богу, что у меня есть ты, милая, — сказала я Мэдоу. — По крайней мере, ты можешь вести приличный разговор.

Она мяукнула в знак согласия, и я улыбнулась. Я готова поклясться, что кошки иногда умнее людей.

Наступило еще одно долгое молчание, прежде чем Риз удивил меня вопросом.

— Почему ты работаешь волонтером в приюте для животных?

Я была так поражена тем, что он начал разговор, не связанный с безопасностью, что замерла на месте. Мэдоу снова мяукнула, на этот раз в знак протеста.

Я возобновила свои ласки и размышляла, как много рассказать Ризу, прежде чем остановилась на простом ответе.

— Мне нравятся животные. Отсюда и приют для животных.

— Хм.

Мой позвоночник напрягся от скептицизма в его голосе.

— Почему ты спрашиваешь?

Риз пожал плечами.

— Просто не похоже на то, чем бы ты хотела заниматься в свободное время.

Мне не нужно было спрашивать, чтобы узнать, какие вещи, по его мнению, я люблю делать в свободное время. Большинство людей, глядя на меня, делали предположения, основанные на моей внешности и происхождении, и да, некоторые из них были верны. Я люблю шопинг и вечеринки, как и любая другая девушка, но это не означало, что меня не интересовали и другие вещи.

— Удивительно, как хорошо ты разбираешься в моей личности, зная меня всего месяц, — холодно сказала я.

— Я провожу свое исследования, принцесса. — Это был единственный способ, которым Риз обращался ко мне. Он отказывался называть меня по имени или Ваше Высочество. В свою очередь, я отказалась называть его иначе, чем мистер Ларсен. Я не была уверена, что этим чего-то добилась, поскольку он не подавал никаких признаков того, что это его беспокоит, но это удовлетворяло мою мелочную часть. — Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь.

— Но не то, почему я работаю волонтером в приюте для животных. Так что, очевидно, тебе нужно подтянуть свои исследовательские навыки.

Он сверкнул своими стальными серыми глазами в мою сторону, и мне показалось, что я заметила намек на веселье, прежде чем стены снова рухнули.

— Туше. — Он заколебался, затем неохотно добавил — Ты не такая, как я ожидал.

— Почему? Потому что я не поверхностная дурочка? — Мой голос похолодел еще больше, когда я пыталась скрыть неожиданный укор от его слов.

— Я никогда не говорил, что ты поверхностная дурочка.

— Ты подразумевал это.

Риз поморщился.

— Ты не первая королевская особа, которую я охраняю, — сказал он. — Ты даже не третья и не четвертая. Все они вели себя одинаково, и я ожидал от тебя того же. Но ты не…

Я изогнула бровь.

— Я не…?

Небольшая улыбка промелькнула на его лице так быстро, что я чуть не пропустила ее.

— Поверхностная дурочка.

Я не смогла сдержаться. Я рассмеялась.

Я, смеющаяся над тем, что сказал Риз Ларсен. Должно быть, ад замерз.

— Моя мама была большой любительницей животных, — сказала я, удивив саму себя. Я не планировала говорить о своей матери с Ризом, но почувствовала, что вынуждена воспользоваться затишьем в наших обычно антагонистических отношениях. — Я унаследовала это от нее. Но во дворце не разрешалось заводить домашних животных, и единственным способом регулярно общаться с ними была работа волонтером в приютах.

Я протянула руку и улыбнулась, когда Мэдоу взяла ее в лапы, словно давая мне пять.

— Мне это нравится, но я также делаю это, потому что… — Я подыскивала нужные слова. — Это заставляет меня чувствовать себя ближе к маме. Любовь к животным — это то, что разделяем только мы. Остальные члены моей семьи любят их, но не так, как мы. Или любили.

Я не знала, что побудило меня к этому. Может быть, я хотела доказать, что работаю добровольцем не для пиара? Почему меня волновало, что обо мне думает Риз?

А может быть, мне нужно было поговорить о своей маме с кем-то, кто ее не знал. В Атенберге я не могла упомянуть о ней без того, чтобы люди не бросали на меня жалостливые взгляды, но Риз был спокоен и невозмутим, как всегда.

— Я понимаю, — сказал он.

Два простых слова, но они заползли внутрь меня и успокоили ту часть меня, о которой я и не подозревала, что она нуждается в успокоении.

Наши глаза встретились, и воздух стал еще плотнее.

Темные, загадочные, пронзительные. У Риза были такие глаза, которые смотрели прямо в душу человека, проникая сквозь слои изощренной лжи, чтобы добраться до уродливой правды, скрытой под ней.

Сколько моих истин он мог увидеть? Смог ли он разглядеть девушку под маской, ту, что несла десятилетиями бремя, которым боялась поделиться, ту, что убила…

— Хозяин! Отшлепай меня, хозяин! — Кожа выбрал этот момент, чтобы дать волю одной из своих печально известных неуместных вспышек. — Пожалуйста, отшлепай меня!

Заклинание рассыпалось так же быстро, как и было произнесено.