Извращённые игры

Я стоял на крыше самой северной башни дворца, с сжатой челюстью наблюдая, как на моих часах тикают минуты.

Шесть минут девятого. Семь. Восемь.

Бриджит всегда была пунктуальна, если только у нее не затягивалась встреча, а у нее не было встреч поздно вечером.

Тик. Тик. Тик.

Неуверенность свернулась у меня в животе. Это была авантюра - связаться с Бутом и пробраться во дворец, но я отчаянно хотел увидеть ее.

Я знал, что есть шанс, что Бриджит, как бы упряма она ни была, не придет. Но я также знал ее. Что бы она ни говорила, она хотела отпустить меня так же сильно, как я хотел оставить ее, и я рассчитывал на то, что последние две недели были для нее таким же адом, как и для меня.

Часть меня надеялась, что это не так, потому что мысль о том, что ей может быть больно, заставляла меня желать сжечь этот дворец дотла. Но другая, эгоистичная часть надеялась, что я буду преследовать ее так же, как она преследовала меня. Что каждый вдох был борьбой за то, чтобы набрать достаточно кислорода в легкие, а каждое упоминание моего имени острой иглой боли пронзало ее грудь.

Потому что боль означала, что ей все еще не все равно.

- Давай, принцесса. - Я уставился на красную металлическую дверь и попросил ее пройти через нее. - Не подведи меня.

Двенадцать минут девятого. Тринадцать.

Ритм в моей челюсти пульсировал в такт ударам сердца.

К черту. Если сегодня ничего не получится, я буду пробовать снова, пока не добьюсь успеха. Всю свою жизнь я сражался и выигрывал невозможные битвы, а битва за Бриджит была самой важной из всех.

Четырнадцать минут девятого. Пятнадцать.

Черт возьми, принцесса, где ты?

Либо Бриджит не получила записку, либо решила не приходить.

Бут написал сообщение, что передал ей записку, и я поверил ему. Иначе я бы не связался с ним. Если то, что он сказал, было правдой, тогда...

Боль пронзила меня, но я заставил себя отодвинуть ее в сторону. Я буду ждать всю ночь, если придется, на случай, если она передумает, а если…

Дверь с грохотом распахнулась, и вдруг появилась она. Она запыхалась, щеки раскраснелись, волосы развевались по лицу от ветра.

Мой пульс участился на несколько ступеней в течение одной миллисекунды.

Я выпрямился, воздух наполнил мои легкие, когда я, наконец, снова ожил.

Бриджит стояла в дверях, держась одной рукой за дверную ручку, ее губы были раздвинуты, а грудь вздымалась.

Лунный свет заливал крышу, сделав ее золотистые волосы серебряными и осветив стройные изгибы ее тела. Ветер донес до меня слабый аромат ее духов с жасминном, а ее зеленое платье развевалось вокруг бедер, обнажая плечи и длинные гладкие ноги.

Я любил это платье. Она знала, что я любил это платье. И что-то внутри меня разжалось впервые за несколько недель.

- Привет, - вздохнула она. Она крепче ухватилась за дверную ручку, словно пытаясь устоять на ногах.

Мой рот изогнулся.

- Привет, принцесса.

Пространство между нами гудело, такое напряженное от предвкушения и невысказанных слов, оно было живым, дышащим существом, которое тянуло нас ближе друг к другу. Больше не было той дистанции, которую я чувствовал в больнице. Она была в моей коже, в моей душе, в самом воздухе, которым я дышал.

Все, через что я прошел за последние две недели, чтобы попасть сюда, стоило того.

- Прошу прощения за опоздание. Я столкнулась с Маркусом и была втянута в разговор о коронации. - Бриджит убрала волосы с лица, и я уловил мелкую дрожь в ее руке. - Оказывается, архиепископ…

- Иди сюда, детка.

Мне было наплевать на Маркуса и архиепископа. Мне нужна была она. Только она.

Она замерла по моей низкой команде, огрубевшей от недель тоски. На секунду я подумал, что она подожмет хвост и убежит, что было бы разумно, учитывая сдерживаемый огонь, бушующий во мне. Но потом она побежала ко мне, и ее волосы развевались на ветру.

Я легко поймал ее, когда наши рты столкнулись друг с другом. Языки соперничали. Зубы скреблись. Руки перебирали каждый сантиметр плоти, к которому мы могли добраться.

По тому, как мы поглощали друг друга, две недели могли бы показаться двумя годами.

Я обхватил ее задницу и прикусил нижнюю губу в наказание за то, что она заставила нас потратить время, которое мы могли бы провести вместе. За то, что думала, что какие-то ее слова могут заставить меня отказаться от нее, когда она была единственным, что я когда-либо хотел.

Даже если я и делал глупости, например, уходил в самый ответственный момент, я всегда находил путь обратно к ней.

- Мне жаль, - прошептала Бриджит, ее голос был густым от эмоций. - За то, что я сказала в больнице. Я не хочу выходить замуж за Стеффана, и я не...

- Я знаю. - Я провел ладонью по ее спине, по горячей плоти, перетекающей в прохладный шелк, и по ней прошла еще одна мелкая дрожь. - Мне жаль, что я ушел.

Сожаление скрутило мои внутренности. В нашем расставании была как моя, так и ее вина. Я должен был остаться. Бороться сильнее.

С другой стороны, ей нужно было пространство, чтобы разобраться в своих мыслях. Сердечный приступ ее дедушки был свеж в ее памяти, и в тот день ее уже было не переубедить.