Извращённые склонности моей младшей сестры

– Получилось? – спросила Мари, натягивая джинсы. Такао подала ей платок и показала несколько фотографий на экране смартфона.

– Неплохо! Скинь их мне! А теперь время развлечься!

Мари натянула футболку и достала из кармана куртки свёрнутые валиком бинты и принялась бинтовать руки.

– Ты что собираешься делать? – дрожащим голосом спросил мистер Судо. Вместо ответа рыжая подойдя сзади, заклеила ему рот скотчем, несколько раз обмотав его вокруг головы Судо.

– Трусы сними!

– Как прикажете, моя Королева! Ня!

Такао ловко стянула семейки с толстых ног Судо, спустив их до колен. Мужчина беспомощно испуганно мычал, вытаращив глаза.

– Да, невелико достоинство! Сделай ещё несколько фото! – приказала Мари.

– Теперь давай мне её! – сказала она, когда Такао закончила фотографировать. Рыжая подала ей тонкую блестящую цепь примерно метровой длины.

– Теперь подожди меня на улице!

Такао заколебалась.

– Будет нехорошо, если Вы его изувечите, моя Королева! – сказала она нерешительно.

Судо замычал с новой силой, глаза его казалось, готовы были выпрыгнуть из орбит.

– Подожди меня снаружи! – повторила Мари. Лицо её изменилось, оно почернело, глаза сузились, губы побелели. Это был как будто совсем другой человек. Такао испуганно сглотнула и поспешно вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Судо-сан, – спокойно сказала Мари, наматывая на правую руку конец цепи, – Вы свели мою мать в могилу, Вы превратили мою жизнь в настоящий ад, и у меня давно на Вас бо-ольшой такой зуб! Но я бы всё Вам простила, если бы Вы не начали доставать Танигаву-сан!

Цепь негромко звякнула, коснувшись пола, повернувшись в пол оборота к Судо, Мари резким движением хлестнула цепью по животу мужчины. Она сделал это так быстро, что Судо вначале не понял, что произошло, он услышал свист и лишь секунду спустя согнулся и захрипел. На его животе под грязной майкой проступила алая полоса.

– Если ты, ещё хотя бы раз, не то что приблизишься, но хотя бы позвонишь Танигаве-сан, я тебя убью! – Мари с оттяжкой хлестнула Судо по жирным бёдрам. Снова короткий свист прервался глухим плотным звуком удара, погашенным человеческой плотью. Судо хрипел и раскачивался из стороны в сторону, насколько позволял скотч, которым были связаны его руки и ноги. Из его рта и носа лилось, слюна и сопли капали ему на израненные колени. На какое-то время Мари потеряла над собой контроль. Она остановилась только тогда, когда увидела, как по звеньям цепи стекает тёмно-бордовая кровь, капая на пол кухни. Мари взглянула на Судо, его бёдра и живот были залиты кровью, кожа лопнула во многих местах и висела кровавыми лоскутами. Мари глубоко вздохнула, сняла конец цепи с руки, взяла пакет с кухонного стола и кинула в него цепь, испачканные кровью бинты последовали туда же. Потом она взяла кухонный нож из мойки, заваленной доверху грязной посудой, и обрезала скотч, стягивавший руки и ноги Судо. Он тут же бесформенным мешком сполз на пол. Он стоял на коленях, тряся головой и вздрагивая всем своим жирным телом. Трусы всё ещё были на его коленях, Мари с брезгливостью смотрела на его дрожавший обвисший зад, господин Судо обмочился, все его ноги были в жёлтых потёках, под стулом на котором он сидел, образовалась лужа. Он замычал сквозь скотч, слов было почти не разобрать, но Мари отчётливо расслышала его.

– Ты чудовище! – прохрипел господин Судо.

– Наверное, ты прав, – Мари взяла с кухонного стола жалобно звякнувший пакет и вышла. Такао сидела на мотоцикле, ожидая её.

– Он жив? – спросила она встревожено.

– Да, – равнодушно отвечала Мари.

– У Вас на футболке кровь, моя Королева! – сказала рыжая, отводя взгляд.

Мотоцикл остановился около детской площадки. Мари спрыгнула на землю, сняла шлем и отдал его Такао.

– Вам лучше бы иметь алиби, Марихиме-сама! Ня! – предположила рыжая.

– У тебя мать только под утро вернётся. А брат дома?

– Он у своей девчонки остался.

– Отлично! Скажешь, что я у тебя ночевала. Да и не заявит он никуда!

– Как скажете, моя Королева! – Такао, убрала шлем в кофр.

– Я думала ты мотоцикл у брата взяла! – сказала Мари.

– Так и есть, только он об этом не знает! Всего хорошего Марихимэ-сама! Ня!