К-394 (ЛП)

Сцепив пальцы, я сглотнула и сделала несколько шагов в его сторону.

― Ты можешь занять кровать. Я буду спать на диване.

Усмехнувшись, он закатил глаза.

― Даже учитывая то, кем ты являешься, моя мама прикончит меня, если узнает, что я позволил тебе спать на диване. Не бывать этому. Просто отопри машину.

― Ксандер, ты не можешь спать в ма…

― Иден, ― прорычал он, ― открой гребаную машину. Я не буду спать здесь.

Элси склонила голову и вышла из неловкой ситуации, в которой оказалась, поспешно выскользнув из комнаты между Ксандером и дверью.

Я же в растерянности замерла на месте, глядя на Ксандера, который отвечал тем же, и его ярость при этом была осязаема и неумолима.

― Открой. Машину.

Его голос был ужасающе глухим.

Я покачала головой.

― Нет. Не будь глупцом. Забирай кровать.

― Открой. Машину.

― Нет, Ксандер, прошу. Просто забирай…

― Открой гребаную машину! ― прорычал он, и я вздрогнула, что было мне несвойственно.

На следующее утро я проснулась в одиночестве. Сквозь эркерное окно, расположенное напротив кровати, пробивались теплые лучи солнца. С другой стороны открывался прекрасный вид на пляж, где небольшие волны разбивались о береговую линию каждые несколько минут. Сидя в облаке белых простыней, я вытянула руки над головой и сделала глубокий вдох, который, как выяснилось, держала в себе. Трепет мгновенно охватил меня, делая мои конечности тяжелыми. Мышцы в разных частях тела болели от постоянного напряжения в течение последних двенадцати часов. Сквозь пелену усталости я перекинула ноги через край кровати и взяла полотенце из шкафа, надеясь, что горячий душ немного расслабит меня и прояснит голову, а главное, подготовит к несомненно долгому дню.

Двадцать минут спустя я спускалась по лестнице, чувствуя себя ничуть не менее напряженной, чем ранее, от мысли о том, что мне необходимо найти Ксандера и наладить какое-то взаимодействие, которое не будет включать в себя его желание разорвать меня на кусочки. Я неловко помахала Элси за стойкой и, волоча за собой ноги, вышла через парадную дверь, спускаясь с крыльца по две ступеньки за раз, пока не ступила на мощеную дорожку, ведущую к подъездной аллее. Я вдохнула запах соленой воды и заметила, что машина пуста. Кроме того, я обратила внимание на то, что сумка Ксандера брошена на заднее сиденье, а двери заперты, что означало, что он не мог уйти куда-то далеко.

Двигаясь по следам шагов, которые вели вверх по дюне рядом с домом, я обнаружила мужчину, которого искала, сидящим в шезлонге на песке. Он был без рубашки ― с загорелой, мускулистой спиной, выставленной напоказ, и в черных баскетбольных шортах, которые сменили джинсы. С моей точки обзора я смогла разглядеть мобильный телефон, прижатый к его уху. Он выглядел таким же измученным, как и я, и каждая фибра моего существа кричала, чтобы я утешила его, уняв боль и ярость, но я знала, что последнее, чего бы он хотел, это хоть каплю сочувствия с моей стороны.

Тихими шагами я ступала по песку, и голос Ксандера становился тем громче, чем ближе я к нему приближалась. Я не могла разобрать, о чем он говорит, и была не из тех, кто подслушивает чьи-то личные разговоры, но не могла остановить себя, чтобы не двигаться вперед.

― Я не знаю, мама, правда не знаю, ― услышала я его слова, и мое сердце тут же рухнуло вниз.

Забежав за хижину спасателей, которая служила барьером между нами, я прижалась к шершавому дереву и внимательно прислушалась к разговору, который происходил в десяти шагах от меня.

― Я же сказал тебе, ма. Я помогаю другу… Да, той самой.

Я зажала рот рукой, чтобы заглушить свой вздох.

Что за черт? Он рассказывал обо мне своей маме?

― Я не могу тебе сказать, ― тихо произнес он, побуждая меня выглянуть из-за угла.

Он облокотился на колени, низко склонив голову, и выглядел еще более напряженным, чем тогда, когда я впервые увидела его из-за дюны.

― Я знаю, мама, но не могу, просто не могу. Я не знаю, когда вернусь, но обещаю, что скоро. Просто успокойся, пожалуйста.

Слезы навернулись на глаза при мысли о том, что он чувствует, и что чувствует его мать. Я оторвала его от привычной жизни, от работы и семьи, а все потому, что солгала. Если бы я была честна с папой, Ксандеру не пришлось бы сейчас находиться здесь. Я могла бы отправиться на дело ЛеРу одна, как и планировала все это время. Но нет, я оказалась эгоистичной сукой, и, очевидно, еще и глупой, которая так и не поняла, что ложь никогда не является решением чего-либо в жизни, независимо от того, насколько она велика или мала.

― Я буду звонить каждый день, хорошо? ― сказал он, и его голос слегка дрогнул.

Этот убитый горем звук попал прямо в мое сердце, расколов его еще больше, хотя я не была уверена, что это вообще возможно. Слезы, которые я так старалась сдержать, потекли по моим щекам в тот же момент, когда Ксандер оказался рядом со мной.

― Значит, ты еще и подслушиваешь?! ― прорычал он, сжимая руки в кулаки.

Я судорожно замотала головой, вытирая слезы, стекающие по лицу.

― Нет, я просто хотела найти тебя, и когда увидела, что ты разговариваешь по телефону, решила подождать, пока ты…