К-9: За чертой мести

— Доволен? У меня теперь только нож из активных.

— Более чем, — холодно кивнул Джей. И кивнул еще раз в благодарность за переданную ему миску с едой.

Теперь один брикет делили на двоих, но никто из-за этого особо не волновался. Джей мельком напомнил, что в Пустоши полно еды, главное её правильно поймать, а здесь, в подземелье, не будет проблемы и с водой. Так что пока отряд движется галереями и залами внутри Плато, никаких сложностей возникнуть не должно.

И все же рюкзак стал тяжелее: воду тащить один фиг заставили.

Хаук вздохнул, уже привычно передвинул норовившие сползти лямки ближе к шее и защелкнул крепление на груди. Встал, чувствуя за плечами знакомую тяжесть. Даже при том, что сейчас рюкзак был легче, чем в начале пути, каждый шаг давался все тяжелее и тяжелее. Там, в Пустыне, Хаук шел вперед сначала движимый любопытством, желанием, жаждой нового, затем — вместе с отрядом, слушая лекции Джея и механически переставляя ноги. Здесь же снова и снова хотелось сесть и больше ничего не делать. Каждый шаг тянул к земле, плыл в мыслях безнадежной усталостью, заглушая голос учителя.

Хаук сдавался Пустоши, и гордость — нечто ранее казавшееся несокрушимым ультиматумом — больше не давала сил бороться. Но и к городской жизни возвращаться не хотелось. По всему выходило, что высотник странно завис где-то между собственными возможностями и желаниями. Нечто впереди манило. Нечто внутри молило об отдыхе. А ноги все двигались, стирая восприятие реальности, в которую теперь выдергивали лишь редкие выстрелы. Хаук даже не сразу заметил, что очередная лекция Джея кончилась. Зато нисколько не питал иллюзий о том, что учитель не обратил внимания на состояние севшего ему на шею ученичка.

Разводы на стенах изменили цвет, камень посерел и почернел местами: теперь на нем почти не видно ставшей привычной плесени. Свет исчезал. Звуки исчезли давно — все заполнил подземный гул, дыхание и шаги. Волшебная живность, так впечатлившая Хаука в самом начале, осталась за спиной вместе с огромными залами, руинами, непонятным стражем и проклятыми хвостиками. Джей запретил включать свет и первым опустил на глаза очки. За ним Кас и Джейд. Хаук перешел на тепловое зрение последним и сразу же скривился от контраста цветов, однообразие которого било по глазам куда сильнее естественного природного. Скругленный лаз пестрел неровными гранями, будто жилами. Казалось, что они шевелятся, сокращаются в такт дыханию подземелья. Отряд будто шел внутри огромной кишки. И Хаук вскоре перестал сомневаться, что этот естественный путь закончится еще более естественно — задницей. Даже нисколько не удивился, когда тепловой оттенок впереди изменился, зашевелился куда активнее и зашуршал навстречу в бесспорном желании пообедать забредшими на территорию красно-желтого нечто людишками.

Не удивился и не испугался. Яркий танец, буря неестественных цветов приковала взгляд, ввинтилась в виски муторной тягучей болью, расползлась по телу вязкой слабостью и дрожью.

С трудом осознавая происходящее, Хаук покачнулся, согнулся пополам и распрощался с остатками недавнего обеда. Зажмурился. Но даже перед закрытыми веками продолжали мерзко вибрировать и копошиться линии света. Тошнило. Мысли путались, сливались в вальсе головокружения. Осознание реальности окончательно потерялось. Звуки выстрелов и короткие приказы Джея растворились в ухающем где-то у горла ритме сердца. Кто-то стянул с Хаука очки, рюкзак перестал тонной тянуть к земле, но яркие вспышки так и не исчезли, заплясали перед глазами — хрен поймешь, открытыми или нет, — согнули в новом рвотном спазме, ободравшем горло уже пустой вонючей желчью.

Никогда еще Хауку не было так паршиво. Сколько бы он ни пил. Какую бы дрянь ни пробовал по молодости и глупости — никогда. Но очень скоро ему уже стало наплевать. Только и успел обрадоваться, что окончательно взбесившийся свет наконец исчез.

* * *

Червь дернулся последний раз, так и не пустив по укрепленному его же слизью тоннелю ни одной трещины. Разлетелся пеплом от пущенной в «морду» белой вспышки. Изначально Джей хотел разделать тварь на мясо — такая добыча обеспечила бы отряд едой на несколько дней, — но теперь пришлось уничтожить. Хаук без сознания, рюкзак возьмет на себя Джейд, которой немногим лучше. Касу достанется ноша не легче. Сам же центр останется один на прикрытии, а в узком тоннеле обеспечивать тыл, когда идешь впереди, — занятие то еще. Особенно в его состоянии.

Лишний шум не нужен.

В тоннеле не должно вонять кровью, не должен мелькать свет, не должно быть ни одного лишнего звука. Потому червя пришлось сжечь. Хотя даже тот след, что оставит за собой преобразованная энергия, — лишний.

Городской мальчишка не выдержал. Джей изначально знал, что Хаук сломается рано или поздно, как и все новички, но предпочел бы «поздно». А еще лучше — тот отходняк, что типичен для молодежи после первого похода.