К'ахана. Племя изгоев

Племя ликовало. Все кричали имя победителя. В глазах Тук’хана читалась боль. Его лицо обрело грубую маску скорби. Кириак с удивлением наблюдал, как громада мышц дрожала в исступлении. Тук’хан стремительным рывком преодолел расстояние между ним и Ак’штаром. Охотники грозно вскинули копья. Никто и не мог подумать, что будет дальше. Тук’хан с силой вырвал у Ак’штара свой кх’ар.

– Нет, я не умру от твоей руки! Тук’хан никогда не проигрывает, – с этими словами он одним резким движением полоснул горло и захлебнулся собственной же кровью.

– Какой позор! – искренне расстроился Ак’штар и прикрыл глаза. – Мы будем помнить тебя, Туко…

Маленькая девочка дернула Тиану за рукав. В невинных глазах она узнала вопрос и тихо прошептала: «Таков мир мужчин, не нам судить о его порядках». Кириак с отвращением смотрел, как соплеменники в четыре руки еле волочат мертвеца, перевязывают его окровавленную глотку. Один из них все же додумался спустить веревки ниже, на торс, отчего та чуть ли не разрывалась под их напором. По команде Ва'ан они перекинули веревку на дерево и потащили тело вверх.

– И что же, он даже не достоин быть сожженным, как и остальные? – возмутился Кириак, прекрасно зная, какой на это последует ответ.

– Тук’хан наложил на себя руки, – голос Ва'ан дрожал, ей было неприятно произносить это вслух. – Он пошел против воли богов, против своей судьбы. Пусть его участь будет напоминанием всем нам…

– О лишении права выбора, – грубо закончил фразу Кириак, на что Ва'ан одарила его полным отвращения взглядом. Именно такой взгляд он помнил, когда проходил через валхори20.

Кириак закрыл глаза, он больше не мог смотреть на усопшего. Ему было жалко Туко, каким бы позором ни считалась его смерть. Толпа вскоре расступилась. Люди вернулись к повседневным делам: мужчины отправились на охоту, женщины – на сбор ягод и фруктов. Подросших мальчиков мужчины по обыкновению брали с собой. Девочек же матери обучали шитью и готовке.

– Сегодня ведь у мальчиков тоже будет какой-то ритуал? – тихий голос Тианы вырвал Кириака из оцепенения. Он посмотрел вслед уходящим соплеменникам и обернулся к ней, нежно положив руку на плечо.

– Откуда ты знаешь? Опять подслушала? – прошептал он ей на ухо. – Сколько раз я говорил тебе…

– Да-да, я буду осторожна и впредь не буду лезть в мужские обычаи, – передразнила его Тиана и добавила шутливо: – А вы – в наши!

Кириак удивленно изогнул бровь и кивнул. Ранее он никогда и не задумывался, что у женщин, возможно, тоже есть ритуалы, о которых он, как и другие мужчины, не должен знать.

Вскоре Тиана ушла помогать своей семье, а Кириаку уже не в первый раз предложили принять участие в церемонии перехода, проводившейся для мальчиков-подростков, но он категорически отказывался, чем еще больше настроил против себя мужскую часть племени. С искренним сочувствием он провожал взглядом выстроившихся в шеренгу мальчишек. Очередь вела в шатер, из которого изредка доносились крики. Один из мальчишек, вдруг не выдержав, сорвался с места и бросился наутек, врезавшись прямо в Кириака. Он тут же поймал беглеца и опустился на колени.

– Тише, парень, все в порядке, – осторожно обратился к мальчику Кириак, ловя его перепуганный взгляд. – Тебя как звать?

– П-пан, – тихо ответил беглец. Его плечи дрожали, а колени подкашивались, – Пожалуйста, не веди меня обратно…

– Я понимаю, ты боишься, – мягко сказал Кириак. Жестом показывая взрослым, что все в порядке. – Я тоже боялся, когда проходил через валхори…

На глазах Пана выступили слезы, и дрожало теперь все тело. Он сел за землю, обняв себя за колени, и спрятал лицо. Кириак сел вместе с ним, не выпуская из рук.

– Когда-то моя мама утешала меня, рассказывая историю происхождения этого ритуала… Ты её знаешь, Пан?

Мальчик приподнял голову, с любопытством посмотрев на Кириака, а потом вновь опустил, не проронив ни слова.

– Это было очень давно, но я все равно удивлен, как она могла ее знать. Возможно, жены вождей знают несколько больше, чем остальные… Мы тогда еще были вместе, я был совсем мал и, конечно, как и ты, слушал истории предков от Ва’ан, но мое любопытство всегда было сильнее, чем у других. Взрослые не любят лишних вопросов, но не моя мать.

Пан перестал всхлипывать и поднял голову, внимательно слушая Кириака.

– Когда-то наши предки познали великую боль изгнания. Со временем изгои собрались все вместе, в к’ахана им больше нечего было бояться. Но люди продолжали теряться в лесах после долгой охоты, а дети – играть слишком далеко от дома. Отцы больше всего переживали за своих сыновей, ведь девочки никогда не покидают родного пристанища. Тогда один из первых вождей с согласия Матери решил готовить мальчиков с раннего детства, и одним из обрядов стал валхори, иначе мы его называем «переход».

– А почему переход? – окрепшим голосом спросил Пан.

– Переход означал взросление, а значит, готовность к суровой жизни, полной опасностей и зла. Мальчик, перенесший валхори, не будет бояться.

– А есть чего… бояться?