К черту моральные принципы

– А если нет? В любом случае ты ничего не теряешь, может, хоть правду узнаешь.

– Элла, я тебя люблю! Ты гений!.. – Пиво делает меня сентиментальной. А два пива сентиментальной вдвойне. Я потянулась поцеловать подругу в щеку, промахнулась и звучно чмокнула кончик носа.

– Кое-кому пора спать, – с притворной строгостью сказала Элла.

– Точно. Поеду домой.

– Зачем домой? Оставайся у меня.

– Нет. – Еще пиво делает меня упрямой. – Я хочу спать в своей постели. Я только-только навела там порядок. – Когда мы проходили через комнату, взгляд зацепился за книжки по Таро, сваленные грудой в углу. – О! Карты?! Ты гадаешь?

– Гадала. Такой бред получался, полная бессмыслица. Наверное, ты права: все это шаманство, сон разума и раскрашенный картон. Думаю выкинуть.

– Ну и зря, – вспомнилось, как удачно я наладила контакт с подсознанием благодаря раскрашенному картону. – Слушай, не выкидывай, а! Отдай мне!

– Тебе? – изумилась Элла. – Слушай, мать, ты не больна?

– Не-а! Буду следовать твоему совету – повышать градус хаоса в обыденной жизни.

– Хочешь – забирай.

Так я ушла с трофеем. Кроме карт, я догадалась прихватить ту самую книжку с яркой обложкой, с которой советовалась в первый раз.

Дома первым делом разложила полюбившийся расклад в три карты, адресовав к небесам вопрос: «Что мне делать дальше с расследованием?»

Ответ был туманен. По мнению раскрашенного картона и Господина Случая, основу моей ситуации составляло пассивное ожидание, впереди ждало радостное известие, а в долгосрочной перспективе маячил выбор – сложный и неоднозначный. Разгадать этот ребус я не смогла, поэтому плюнула и пошла спать.

* * *

А утром позвонил Костя.

Разбудил меня звонком на сотовый (на сотовый! – блин, зря я дома сидела – и откуда только узнал?!) в восемь утра субботнего дня. Чувствуется, что хорошим манерам он и Лаптев обучались в одном заведении.

– Алисочка, доброе утро, – вкрадчиво зажурчал в трубку его баритон. – Как ты себя чувствуешь? Пришла в себя? Когда мы виделись последний раз, ты на ногах не стояла.

– Ой, большое, блин, спасибо, – подхватила я предложенный тон с изрядной долей ехидства. – Вашими молитвами прекрасно себя чувствую. Уже три недели как.

Про «три недели» я немного приврала, признаюсь. С нашей последней встречи прошло только семнадцать дней.

– Замечательно. – Он сделал вид, что не понял издевки. – Алиса, нам показалось, что ты хотела принять участие в нашем расследовании. Это так?

Я чуть не завизжала от восторга. Вот так-то! Им не разобраться в записях Лаптева без меня!

Главное – не признаваться, что я ждала этого звонка, как Гласа Свыше. Не могу сказать, что хорошо умею ломаться и набивать себе цену. Но чутье подсказывало: схватка характеров необходима. Чем сложнее им будет меня получить, тем больше станут ценить.

– Ну, не знааааю… – лениво потянула я. – У меня много дееел.

– Что, правда много? – искренне огорчился Костя. – Ну ладно, извини, не буду отвлекать.

– Подожди! – Нет, не умею я ломаться и набивать цену. Наверняка бы он не повесил трубку – я им нужна, они без меня не справлялись, это очевидно.

Ну а вдруг все-таки повесил бы?

– Подожди, что конкретно нужно сделать?

Офис агентства находился около метро «Дмитровская», во дворах. Черная металлическая дверь, решетки на окнах, крохотная бронзовая табличка «Бекасов и товарищи» у кнопки звонка – только эти три слова, ничего про часы работы или профиль компании. Все такое подчеркнуто неприметное, неинформативное.

Дверь открылась раньше, чем я позвонила.

– Заходи. Мы тебя ждали.

Сегодня Максим сменил брутальную байкерскую амуницию на приличный европейский кэжуал и стал похож на тысячу других молодых парней.

– Можешь не разуваться.

Мне показалось, что офис был переделан из обычной жилой квартиры – типовую планировку сталинской «трешки» не узнать сложно, даже если внутри сделан евроремонт «как у больших», а отдельный выход на улицу расположен там, где у обычных квартир находится окно.

Но рассматривать подробности не было времени: Макс потащил меня в соседнюю комнату.

Три стола с ноутбуками и один со стационарным офисным компьютером, несколько узких «архивных» шкафов в углу, небольшой кожаный диванчик. Немного тесновато, зато уютно.

– Алисочка! Как я рад тебя видеть… – Это Костя.

– Здравствуй. – Это Леша.

Сидевший на диване Дмитрий на секунду оторвался от ноутбука, буркнул что-то невразумительное и снова уткнулся в компьютер.

Кстати, он снова был в черных очках. Он что – и спит в них?

– Я тоже рада, что, когда вы не смогли сами разобраться в записях Лаптева, вспомнили обо мне.

Костя вскинул руки:

– Шах и мат! Признаю: ты была права – всецело и безусловно. Не добивайте, миледи, мы и так уже повержены и у ваших ног.

Дима презрительно фыркнул.

– Что? – повернулась я.

Больше всего хотелось слышать именно его извинения. Готова спорить на что угодно: именно стараниями очкастого пижона меня семнадцать дней не подпускали к расследованию, несмотря на очевидную выгоду такого сотрудничества.

– Ничего.

– Нет уж. Говори, будь любезен.