К черту моральные принципы

Как только я это сказала, в памяти тут же всплыл огромный чемодан на колесиках и с кодовым замком, который нам с Лаптевым подарили мои родители на годовщину свадьбы. Использовался он, правда, всего два раза. Так и лежал в дальнем чулане моей квартиры, погребенный под грудой такой же ненужной утвари.

Надо же – а я думала, код от замка давно и бесповоротно потерян. И нет – вот он: двадцать восемь двенадцать восемьдесят два.

– Надо бы проверить, но, похоже, Сумкина вычеркиваем, – согласился Костя, когда я озвучила посетившую меня догадку. – Так, что дальше? Что не так с Часовщиком и Форточкиным?

– Форточкин – какая-то искусственная фамилия. И имени нет. А насчет Часовщика я сама не уверена. Просто как-то не в стиле Саши записать профессию человека и не записать хотя бы имя.

– А что скажешь насчет Антона Павловича?

– Не знаю… Это интуиция. Мне не нравится, что он «Многоуважаемый».

– Может, это фамилия такая?

– Может быть.

– Ладно, начнем с того, что проще всего проверить, – согласился Костя и набрал на мобильнике первый номер из списка. – Добрый вечер. Могу я поговорить с Василием?.. Василий? Василий Клоп? – Лицо у Кости вытянулось. Можно было наблюдать, как он бешено ищет способ элегантного отступления. – Прошу прощения за беспокойство, мне ваш телефон дал Александр Лаптев. Вам он знаком? По какому вопросу? Ну, вы ведь понимаете… Да. Да. Нет, я пока собираю информацию. Хорошо, извините за беспокойство.

– Уффф… – Он нажал отбой. – Не люблю экспромты. Это резчик по дереву, который выполнял для Лаптева заказы. Он больше не работает, просил не звонить.

– Значит, Клоп тоже отпадает. Извини.

– Да ладно. Ты правильно его на карандаш взяла – дал же бог человеку фамилию!

– Остаются Многоуважаемый, Форточкин и Часовщик.

– Ну-ка, ну-ка… – Дима наклонился над монитором. Потом хмыкнул, свернул окно и полез куда-то в хитросплетения лаптевских папок.

– Ты что делаешь?

– Тссс!

Минут пять он лазил в каких-то программах, что-то загружал, набирал. Потом начал смеяться:

– Есть! Эврика. Мужики, это пароль от ноутбука!

– Точно, – ухмыльнулся Макс. – Как мы сами не просекли?

– Может, расскажете, в чем прикол?

Мой жалобный голос растрогал Макса и Костю, и они хором принялись объяснять:

– Ну, Форточки…

– …они же Окна…

– …они же Виндоус…

– …так называют операционную систему от Майкрософт.

– Спасибо, поняла.

Позор! Они считают меня совсем блондинкой! А могла бы и сама догадаться. Не раз слышала презрительные фырки в сторону «форточек» от программистов на работе.

Парни продолжали медитировать над списком, сократившимся до двух пунктов.

– Проще всего взять и проверить. – Костя набрал на мобильнике телефон Антона Павловича. Подождал пару минут, потом развел руками: – Абонент не абонент! Ладно, попробуем Часовщика.

– Погоди. – Макс тоже схватился за телефон. – Есть одна идея, надо проверить.

Минут пять он дозванивался по разным номерам из своей записной книжки и просил какого-то лейтенанта Саменко. Наконец по одному из номеров ответили утвердительно, и парень радостно заорал в трубку:

– Привет, Леха! Как жизнь молодая?

Минут пять они трепались о каких-то своих делах. Остальные участники расследования, что странно, не проявляли признаков недовольства или нетерпения, словно междусобойчик, устроенный Максимом посреди расследования, был чем-то самим собой разумеющимся.

– Кстати, напомни погоняло фигуранта, который проходил по делу Мршанского? Ну да, того, который Николай Часовой. Угу, я так и думал. Слушай, у нас по ходу расследования выплыл мобильный номер. Предположительно принадлежит Часовому. Пробьешь? Да, диктую. Жду.

– Вот и все, – объявил Макс, нажав отбой. – Если память мне не изменяет, этот Часовщик – один из крупнейших в России скупщиков краденого антиквариата. Интересные знакомства были у покойного.

– У тебя тоже интересные знакомства, – съязвила я. – Откуда такая уверенность, что это не обычный часовщик или шифр?

– Мне кажется, я узнал номер. Эти три тройки на конце…

– Тоже коллекционируешь телефоны скупщиков краденого?

– Нет, он проходил по делу об убийстве Мршанского, когда я работал следователем. Вывернулся. Ловкий гаденыш.

– Ты работал следователем?!

Если бы Макс сообщил, что работал стриптизером, я бы и то меньше удивилась. Откуда? Когда успел? Он же мальчишка – дай бог двадцать пять стукнуло!

– Да, сначала помощником следователя, потом следователем. Год в ОВД, два года в прокуратуре.

– Поверить не могу!

– А что такого? – обиделся рыжий. – Я, между прочим, Юридическую академию закончил. Почти с отличием.

– А… – Задать очередной вопрос я не успела, мобильный бывшего следователя заиграл «Наша служба и опасна и трудна».

– Леха? Ну как? Отлично, я так и знал! Спасибо, с меня бутылка!

– Это он, – подтвердил Макс то, что мы и так уже поняли.

– Остается Антон Павлович, – резюмировал молчавший на протяжении почти всего вечера Алексей.