К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер (СИ)

Вечер никаких изменений не принес. В десять часов Гарри запалил свою палочку. Он решил сменить на посту у палатки Гермиону, стал вглядываться в пустынный пейзаж. Гарри испытывал голод и легкое головокружение. Когда Гермиона вернулась, то сразу же приготовила пойманную добычу, и дала друзьям на пробу. Еда оказалась очень даже вкусной, так что на дежурство Гарри отправился, более или менее сытым.

Утром, когда ещё не взошло солнце, Гермиона не обнаружила Гарри в кровати. Накинув куртку, девушка вышла из палатки, и увидела, что уже пошел снег. Она нашла друга недалеко от дерева, под которым они решили закопать глаз Аластара.

— Хватит думать о плохом, Гарри, — возмутилась Гермиона, приобняв друга за плечи, — все обойдется, я уверена.

— А вдруг уже что-то случилось, а мы не знаем?

— Ты только зря себя накручиваешь, вот и всё, — сказала Гермиона, — пойдем в палатку, ты уже достаточно провел на холоде.

Гарри и Гермиона считали, что слишком задерживаться здесь не стоит, и Рон согласился с ними при условии, что следующее перемещение доставит их поближе к сэндвичу с беконом. Гермиона сняла заклинания, которыми окружила палатку, а Гарри с Роном уничтожили все следы и вмятины в земле, способные показать, что они здесь побывали. Покончив с этим, все трое трансгрессировали в предместье небольшого рыночного городка. Как только они поставили в рощице палатку и окружили ее новым набором защитных заклинаний, Гарри набросил на себя мантию невидимку и отправился на поиски пищи. Но все пошло не так, как было задумано. Едва он успел войти в городок, как неестественный холод и опускавшийся с внезапно потемневшего неба туман заставили его замереть на месте.

— Но ты же умеешь делать отличного Патронуса! — протестующее воскликнул Рон, когда Гарри, запыхавшись, вернулся в палатку с пустыми руками. Он выговорил всего одно слово: «Дементоры».

— Я не смог… сделать его, — тяжело дыша и прижимая руку к сильно колющему боку, ответил Гарри. — Не… получилось.

— Что значит — не получилось?

— Вот так!

— Хватит орать, — возмутилась Гермиона, вовремя ставит между парнями, — лучше, давайте подумаем, где еду взять.

В конце концов, они решили остановиться на ночь посреди широкого поля, примыкавшего к одинокой ферме, на которой им удалось раздобыть яйца и хлеб.

— Я оставила деньги под клеткой кур. — спросила Гермиона, когда они уже уплетали тосты с омлетом.

Оказалось, что, досыта наевшись, расслабиться ничего не стоит — ссора из-за дементоров была со смехом забыта, и Гарри, повеселевший и даже исполнившийся надежд, вызвался нести ночную вахту первым. Это было их первое знакомство с тем фактом, что полный желудок равен хорошему настроению, а пустой — унынию и ссорам. Гарри, которому у Дурслей временами приходилось едва ли не голодать, был подвержен таким перепадам настроения меньше других. Гермиона в те вечера, когда им приходилось довольствоваться лишь ягодами да заплесневелым печеньем, тоже вела себя достаточно прилично, разве что становилась немного вспыльчивее или погружалась в мрачное молчание. Рона же, который благодаря матери и домовым эльфам Хогвартса всю жизнь получал наивкуснейшую еду три раза в день, голод обращал в человека неразумного и вздорного. А если при этом еще и наступал его черед носить крестраж, он становился попросту неприятным.

— Ну и куда теперь? — таков был его постоянный припев. Собственных идей он, судя по всему, не имел и ожидал, что, пока он будет мрачно скорбеть по поводу скудости их рациона, Гарри с Гермионой соорудят какой-нибудь план. Они проводили бесплодные часы, решая, где следует искать другие крестражи и как уничтожить тот единственный, что у них имеется. Разговоры начинали все в большей мере ходить по кругу, поскольку новую информацию получить им было неоткуда. Дамблдор считал — и говорил об этом Гарри — что Волан-де-Морт спрятал крестражи в местах, чем-то для него важных, и Гарри с Гермионой перебирали, словно читая скучную молитву, те места, в которых он жил и которые навещал. Сиротский приют, где он родился и вырос, Хогвартс, где учился, магазин «Горбин и Бэркес», где работал по окончании школы, и Албания, где провел годы изгнания, — вот это и составляло основу для их рассуждений.

— Ага, поехали в Албанию. Страна маленькая, мы ее за полдня обшарим, — саркастически предложил как-то Рон.

— Прекрати язвить, Рон, — огрызнулась Гермиона. — Там может ничего не оказаться. Он еще до изгнания изготовил пять крестражей, а Дамблдор был уверен, что пятый — это змея, — ответила Гермиона. — Змея не в Албании, это мы знаем, она обычно состоит при Вол…

— Я же просил тебя не говорить так, разве нет?

— Хорошо! Змея обычно состоит при Сам-Знаешь-Ком, доволен?

— Не так чтобы очень.

— Я не представляю себе, как бы он мог спрятать что-нибудь в «Горбине и Бэркесе», — сказал Гарри, уже много раз, приводивший этот довод и сейчас повторивший его просто ради того, чтобы нарушить неприятное молчание.