К чужому берегу. Предчувствие.

Говорить мадам Грант могла только о деньгах, нарядах и кулинарии. Давать ей уроки светскости, как просил Талейран, было невозможно ввиду хотя бы того, что ей остро не хватало образования, и ее французский был довольно вульгарен. Она настойчиво расспрашивала меня о Леруа, и мне пришлось поделиться опытом работы с ним. Келли страстно хотела гардероб от Леруа — «такой же, как у вас, мадам, и я закажу его сразу же, как только он обошьет госпожу Бонапарт». Компанию ей составляли многочисленные служанки и маленькая дочь Шарлотта, в которой я не усмотрела ни намека на сходство с Талейраном и предположила, что Морис, вопреки молве, не является отцом этой девочки. Что, в таком случае, заставляет его жить с такой своеобразной дамой под одним кровом? Он сам говорил, что его чувство любви к ней порядком остыло, а требования первого консула жениться на мадам Грант вызывали все больше раздражения. Почему бы не избавиться от источника беспокойства, переселив Келли в другое место? Все это заставляло меня недоумевать. Было и еще одно обстоятельство, из-за которого недоумение усиливалось.

— Я страх как страдаю, мадам, — призналась мне Келли Грант, — меня в нынешнем свете нигде не принимают. Первый консул строго-настрого запретил господину Талейрану куда-нибудь меня приводить. Я обожаю музыку и развлечения, но мне никуда и нос показать нельзя. Просто мучение! Иметь столько денег и сидеть сиднем дома — насмешка какая-то!

— Вы можете принимать гостей у себя, — посоветовала я опрометчиво.

Келли бросила на меня обиженный взгляд:

— Если бы еще ко мне кто-то ходил! Недавно был вот какой случай. Морис пригласил к нам на обед директора Лувра, господина Денона. Он много путешествовал и написал книгу, которую господин Талейран рекомендовал мне прочитать перед его визитом. Я теперь богатая и у меня, слава Богу, две лектрисы, служат попеременно, так что читать вслух есть кому. Я приказала им читать мне эту книжицу, и она оказалась занятная…

По словам мадам Грант, несмотря на то, что книгу ей прочитали от корки до корки, дело закончилось полным конфузом. Во время обеда она стала расхваливать мастерство и мужество Денона: дескать, какие страсти довелось пережить вам и вашему слуге Пятнице на безлюдном острове! Директор Лувра чуть не поперхнулся супом: «Боже мой, мадам, не принимаете ли вы меня за Робинзона Крузо?!» Все издевательски засмеялись…

— А чего смеяться? Все дело в том, что лектриса перепутала книги и читала мне не сочинение Денона, а роман господина Дефо.

— По крайней мере, вы не потратили время зря, Катрин, — сказала я, назвав ее на французский манер. — Роман Дефо очень интересен.

— Я бы сроду не читала этих сказок по своей воле!..

В общем, вопиющая необразованность и неприязненное отношение Бонапарта превратили сожительницу Талейрана в изгоя в нынешнем парижском обществе. Она страстно желала выйти замуж за своего покровителя и ужасно скучала, коротая время в компании служанок. Зная, что меня с министром связывает что-то вроде дружбы, она пыталась мне понравиться, приказала предоставить в мое распоряжение целый ворох платьев (мне, конечно, было сейчас не до них) и к вечеру надоела мне до смерти. Я ждала, что с наступлением ночи Талейран привезет мне отрадные известия, а может, и необходимые для отъезда бумаги. Однако министр отправился в Мальмезон, где ему предстояло финальное совещание с первым консулом, и вернулся глубокой ночью, ни с кем не пожелав увидеться. Утром Келли Грант увлекла меня гулять в сад — огромный, простирающийся до самой улицы Виль-л’Эвек. Уговаривая меня прогуляться, она ссылалась на то, что Талейран еще не проснулся. Однако, когда через час мы вернулись, оказалось, что министр уже уехал.

«Черт знает что такое, — подумала я. — Уже вторые сутки Морис не показывается мне на глаза…» Меня начали одолевать некоторые сомнения.

— У господина Талейрана сейчас уйма дел, — сказала Келли, глядя на меня круглыми голубыми глазами. — Бонапарт вот-вот уедет в Италию и оставляет ему кучу поручений. В столицу прибывает новый русский посланник, дай Бог выговорить его фамилию, — Спренгпортен, кажется… и первый консул распорядился передать ему меч, в давние времена подаренный главе Мальтийского ордена каким-то Папой Римским.

— Зачем посланнику меч? — попыталась улыбнуться я.

— Он не для посланника, а для передачи в дар русскому царю Павлу. Всем известно, что он с ума сходит по мальтийским рыцарям.

Она настойчиво повторила:

— Не беспокойтесь так. Вам надо расслабиться. Вот еще что, не хотите ли выпить со мной пунша?

— Никогда не пила ничего подобного.

— Хотите сказать, это напиток не для дам? А вот и нет! В Англии я всякое повидала и попробовала. Наш повар Карем восхитительно готовит его из ямайского рома и лимона. Кроме прочего, Морису подарили очень занятную штучку для выжимания лимонного сока!

Пойдемте, я покажу ее вам. Она вся золотая, только ручка у нее из слоновой кости.