К далеким голубым горам

Мы шли целыми днями. Несли свои вьюки и охотились, как-то мы прожили эти дни и как-то добрались в конце концов до земли катобов после перехода вброд через другую большую реку. Вошли в предгорья, и Уа-га-су привел нас в небольшую долину, склоны которой густо заросли лесом, а по дну этой долины бежала через луг речка.

Ко мне подошла Эбби и остановилась, озираясь вокруг.

— Вот здесь мы остановимся, — сказал я, — и здесь мы построим свой дом.

— Наш дом, Барнабас?

— На время, Эбби, на время… Ведь есть еще горы — и земля за ними.

Глава двадцать пятая

И снова взялись мы за работу — валили деревья, разрубали их на бревна и строили цепочку хижин и частокол вокруг них. Том Уоткинс и Кейн О'Хара отправились в лес на охоту. Вблизи склона желтой горы, на открытом лугу они убили двух бизонов. Мясо мы завялили на зиму.

Строили мы не первый раз, умение наше возросло, и потому дома и частокол поднимались гораздо легче, несмотря на меньшую численность работников.

Кин рос и полнел на удивление быстро, это был смешливый, энергичный парнишка, как и подобает первому моему потомку, родившемуся в новой земле. Эбби большую часть времени проводила при нем, а Лила — при них обоих.

Питер Фитч — он, бывший корабельный плотник, был первым среди нас мастером по работе с деревом — как-то отложил топор и обратился ко мне:

— Я все думаю о Джонатане Делве. Не нравился мне этот человек. Зло в нем гнездилось, как свиль в древесине, хоть он сильный и крепкий.

— Действительно, — согласился я.

— И опасный, — добавил Питер.

— Верно. Но он исчез с концами.

Фитч наклонился за своим топором.

— Если и вправду с концами.

Я уже было отворачивался, но тут замер.

— А ты так не считаешь?

— Если он не найдет того, за чем пошел, так сразу начнет думать о вас. Он же знает, что у вас остались какие-то деньги после продажи мехов и леса, и наверняка поверил в историю с сокровищем короля Джона. И наверняка начнет гадать, отчего это вы направляетесь на запад, в неведомые земли… Он никак не поверит, что вы — именно такой, как вы есть. Он считает, что в каждом человеке сидит зло, что все готовы красть, обманывать и все делать, лишь бы раздобыть богатство. Он, небось, думает, что вы очень хитрый, небось, говорит себе: «Он направляется к западному морю, чтобы построить там корабль и плыть в Индии или в Катай».

Я покачал головой:

— Индейцам неизвестно никакое западное море, и люди Гаукинса, когда шли на север по этой стране, не видели моря и не слышали о нем. Кто говорит, что они прошли от Мексики до французских земель на севере, кто говорит — не от Мексики, а только от Флориды, но все равно они повидали изрядный кусок страны.

— Не имеет значения. Пусть индейцы думают что хотят, и вы тоже, но Делв будет верить лишь в то, что его устраивает. Он ненавидит вас, капитан, как и всех нас. Заметьте себе: мы еще увидим Джонатана Делва… Однажды он предложил нам бросить вас и перейти к Бардлу или открыть ему ворота, когда пойдет на штурм.

Позднее, разговаривая с Джереми и Пимом, я упомянул о словах Фитча.

— Да, — согласился Джереми, — я и сам думал об этом человеке. Нас догонять далеко, но кто знает?..

Однако для раздумий на такие темы времени у нас было мало. Когда человек добывает пропитание охотой, ему приходится постоянно помнить про все рты, которые надо прокормить, а еще и про индейцев, которые обычно наносили нам визиты. Они могут зараз уничтожить столько свежего мяса, что просто диву даешься.

Часто мы с Эбби и Лилой уходили в лес собирать орехи, и Кин обязательно был с нами, на руках у кого-нибудь.

Мы научились шить одежду из оленьих кож и «мокасины» — обувь, в какой ходят индейцы, — научились узнавать корешки и листья, которые можно есть, хотя с приходом зимы листьев станет мало и они уже не будут такие нежные.

Барри Магилл устроил в углу двора бондарную мастерскую и занялся своим ремеслом. Нам были очень нужны бочки — для хранения орехов и фруктов. Но бочки были лишь одним из его изделий, ибо он изготовил несколько метелок, ведер для переноски воды, пару грабель для сгребания сена и маленькие ведерки для сбора сока сахарных кленов.

Однажды ко мне ввалился Черный Том с гладкой сланцевой плитой размером в добрых четыре квадратных фута.

— Великовата, конечно, — сказал он, — ты сможешь ее разрезать, чтоб сделать грифельные доски для малыша. И меловую скалу я тоже видел чуток дальше в долине.

Он вытер ладони о штаны.

— Никак нельзя ему остаться без образования. Никто сейчас не скажет, что может случиться с ним со временем, а человеку положено уметь читать, писать и складывать числа.

— Я тебе очень благодарен, Том, — сказал я, и он удалился, весьма собой довольный.

Уа-га-су большую часть времени проводил среди нас. Часто он уходил в лес с Сакимом.