К далеким голубым горам

— Уоткинс меня звать, и я с радостью покажу вам, где эти меха лежат, если вы возьмете меня к себе в команду или высадите в ближайшем порту. Вот этим всем, — он дернул головой в сторону берега, — я сыт по горло. Ночью — дикари, днем — ни капли эля. Я вам покажу, будьте уверены, еще бы я не показал!

— Джошуа, — продолжал Уилсон, поворачиваясь к нам, — а этих отправь-ка ты вниз. Подержи их там пока вместе, а если мехов не окажется, — ну что ж, возьмем клок-другой шерсти с них. С нее тоже, — у него сверкнули глаза. — Что и говорить, шкурка хороша, но будет еще лучше с каплей-другой крови. Давай, веди их вниз.

Они отобрали у меня мушкет и вытащили из ножен шпагу, но дальше обыскивать не стали, так что у меня остался под рукой нож и два пистолета.

Пистолеты тогда еще не получили широкого распространения, и я надеялся, что эти люди о них не подумают, раз видели, что я вооружен мушкетом и шпагой.

Они действительно поместили нас всех месте, в маленьком помещении рядом с главной каютой, нам здесь едва хватило места стоять, повернуться негде было.

— И что теперь? — спросила Лила. — Я знаю, ты человек смелый, что и говорить, но что значит один против всех — ну, даже с Гласко вместе?

— А что скажешь о Томе? — спросила Эбби, прижимая к себе Кина. — Он действительно нам изменил?

— Конечно изменил, подлая его душа! — выругался я громко, а потом едва слышно добавил: — Не волнуйся, я бы ему свою жизнь доверил.

— А ты и так доверил, — ответила Лила. — Будь уверен!

— Да, — согласился я, — и точно так же я верю еще в одного человека, умного и хитрого — Джереми Ринга!

Глава двадцать седьмая

Два пистолета у меня были, но это означало всего два выстрела, а потом между мной и смертью — только нож.

Где они положили мой мушкет и шпагу? Конечно, в главной каюте, тут я был уверен. Это шпага моего отца, и я хотел бы ее вернуть. Но сейчас я согласился бы на любую шпагу, любое оружие вообще.

Я быстро оглядел крохотную каюту — и ничего не увидел. Но все же они сунули нас сюда в спешке, не раздумывая, и здесь могло что-нибудь остаться. Я придвинулся к Лиле и велел ей поискать.

Они начала обыск бесшумно — прощупала койку человека, который спал здесь обычно, осмотрела выдвижные ящики небольшого шкафа. Компас, Библия, небольшая, затертая до дыр штурманская книжечка, швейная коробка — и ничего больше.

— Подушка, Лила! — подсказал я.

Она посмотрела. Подушки нечасто увидишь на борту корабля, но этот человек, видно, любил удобства, сколь ни убоги они были, и у него имелась подушка — мягкая пуховая подушка, отдававшая легким рыбным запахом. Видно, она набита перьями чаек и сделал он ее себе сам.

Лила заглянула под подушку, но я качнул головой и жестом показал ей, чтоб подняла ее над головой. Лила сразу уловила мою мысль и подняла подушку, положив ее на небольшую полочку рядом с собой.

Джереми Ринг — молодой человек острого ума и умеет соображать быстро. Я верил, что он сразу заподозрит неладное, когда увидит шлюпку, возвращающуюся без нас. Поистине, жизни нас всех — моя, моей семьи и Лилы, — были сейчас в его руках. Его — и Тома Уоткинса.

Но я не имел желания надеяться на кого бы то ни было, когда на карту поставлено так много, и потому намерен был использовать любой шанс, который предоставится нам здесь. Мне не понравилось лицо этого человека — Олдфаста Уилсона.

Ну что ж, два выстрела у меня есть. Если случится самое худшее, первый достанется ему. Если нам удастся хитростью заставить охранника открыть дверь и я сумею отвлечь его внимание, тогда Лила и ее подушка сделают остальное.

Если кто-то, мужчина или женщина, склонен совершить убийство, не так уж важно, есть ли под рукой ружье. Вокруг всегда найдется добрая дюжина предметов, с помощью которых можно убить человека. Что касается меня, я не желал никаких таких предметов. В те дни я уже умел сдерживать свой нрав и надеялся, что когда-нибудь смогу завоевать его полностью. Ибо всегда у меня была склонность впадать в свирепую, пусть даже не беспричинную ярость. Это был мой серьезный порок, и я немало трудов положил, чтоб научиться сдерживать себя, ибо давать волю гневу — признак слабости в мужчине.

До нас не доносились никакие звуки, кроме тех, что издавал сам корабль, да случайных передвижений на палубе.

Эбби сжала мои пальцы и шепнула:

— Барни, что же будет?

— Надейся на Джереми, — постарался успокоить ее я. — Если затеется драка, так у нас есть на берегу несколько правильных парней, а если они потерпят неудачу, тогда придется нам сделать что-нибудь самим.

Ждать — дело тяжкое. Эбби положила маленького Кина на койку и он лежал вполне довольный — что ж, иногда не понимать, что происходит, — это счастье.

Время тянулось долго и медленно, но наконец мы услышали шаги на палубе снаружи и дверь распахнулась. Это был Джошуа, и в руке он держал пистолет.

— Капитан Уилсон желает знать, как далеко им пришлось идти. Уж слишком долго их нет.