К двадцатипятилетию первого съезда партии

агитировать рабочих, сверстников по моим летам. Конопко с своей стороны агитировал своих знакомых по школе рисования. Еще у него был знакомый конторщик, служивший в конторе нотариуса, и брат конторщика — сапожник. Ко всему этому прибавляется новое знакомство с Дмитрием Никитичем Неточаевым через того же Конопку, и мы всей этой группой время от времени собираемся и устраиваем совместные чтения по беллетристике, напр.: «Дети подземелья» Короленко, «Борьба за право», кажется, Францоза, и т. п. книжки. Устраиваем кассу на приобретение нелегальной литературы, затем составляем тесную группу из меня, Конопко, Неточаева и его знакомого, коллеги по гимназии, Веселовского. Последний поступил вольно-определяющимся в 5-й саперный понтонный батальон и сагитировал рядового, солдата Ромоданова, нестроевой роты. Он познакомил его с нами, и Ромоданов бывал даже на наших кружковых собраниях. Веселовский, получив нашивки унтер-офицера, стал вести себя некорректно с товарищем Ромодановым и однажды приказал ему почистить сапоги; Ромоданов приказа не послушал и был наказан Веселовским. Узнав от Ромоданова о подобном случае, мы стали бойкотировать Веселовского, прекратив с ним знакомство. Я, работая в Киевских главных мастерских Ю.-3. ж. д., агитировал своего однокашника Адамского, сблизился с Побегаловым, которого познакомил и порекомендовал на квартиру к Конопко. Побегалов был знаком с студентом Дмитрием Ивановичем Ангеловым-Стояновым, который, познакомившись через Побегалова с Антониной Конопко, познакомил ее с Верой Григорьевной Кржижановской, занимавшейся с женским кружком, состоявшим из следующих работниц: Раисы[38], Анюты, Мани[39], фамилий их не помню, и Антонины Конопко. О Вере Григорьевне Кржижановской я слышал от Конопко Антонины. Упоминаемые мною лица, как Ангелов-Стоянов, Вера Григорьевна Крыжановская и женский кружок работниц воскресают в моей памяти во время 1894 и 95 г.г. В этот период времени я знакомился еще с другими лицами из интеллигентного мира, принимавшими

[80]

участие в пропаганде и агитации среди рабочих, работавших в этом направлении: это были: Викентий Мечиславович Богуцкий[40], и Петр Герасимович Полонский. Богуцкий занимался с нами т -е. мною, Конопко, Адамским и Побегаловым, читая нам политическую экономию. После познакомил нас с Полонским, который и продолжал заниматься с нами, читая нам тоже политическую экономию. В тот же самый период времени Неточаев, будучи в связи с нами через Конопко, устраивает летние загородные прогулки, смешанные; там были все упомянутые в начале и середине моих воспоминаний молодые рабочие и такие же молодые интеллигенты: Анатолий Луначарский и Петр Герасимович Полонский. В одной такой прогулке принимали участие: мать Неточаева, Екатерина Ивановна, сестра его Катя и подруга Кати, утонувшая при купании. Была это майская прогулка, состоящая из девиц и молодых людей лет от 18 до 21, количеством около 20 человек. Происходила эта голосеевская прогулка в 1895 году. Это время я помню вот почему. Осенью 1894 г. я перебрался на квартиру в семью Скрипниченко по Мало-Владимирской ул. № 30 (нынешн. ул. Гершуни). Хотя описываемая маевка могла происходить и в 1894 г., но никак не в 1896 г., ибо я в 1896 г. отбывал учебный ополченский сбор, с 1 мая по 1 июня. Казарменный солдатский режим не мог мне дать отпуск позже, чем до 8 часов вечера, а мы вернулись домой на рассвете около 2 часов ночи. Помню другое большое собрание, устроенное Неточаевым у себя на квартире, по Кучменскому яру в зимнее время, но ветхий дом, стоящий почти на открытом месте, не представлял из себя удобной конспиративной квартиры для больших собраний, тем более в рабочем районе. Это собрание было тоже смешанное из рабочих и громадного большинства молодой интеллигенции в возрасте лет от 20 до 22-23. После вечеринки, на которой велись дебаты и разговоры политического характера, происходили разъяснения ученых слов. Разговор был поднят о том, что бы кто сделал с царем, если бы возникла революция? Некоторые высказывались за гильотинирование его, другие заточали в тюрьму или ссылали в ссылку, третьи сдерживались высказывать свое мнение, словом велся

[81]