К двадцатипятилетию первого съезда партии

влияние, а знакомство с Люльевым меня в этом убедило, и я стал добиваться первоисточника, и скоро через Люльева познакомился с Ю. Д. Мельниковым и Б. Л. Эйдельманом. Наконец, всеобщая стачка заготовщиков за 12-часовой рабочий день была объявлена (были ли другие требования, не помню). Сколько она продолжалась, не помню. Стоит отметить, что в мастерской, где я тогда был закройщиком (на Крещатике у Зиминского) работали тогда 13 часов, против 15 и больше часов в других мастерских, и он соглашался снять этот час без забастовки, но, когда началась стачка, все до одного бросили работу из солидарности. Стачка в общем вначале была проиграна, сколько мне помнится, но она имела очень большое влияние на сознание рабочих и косвенным образом на улучшение их экономического положения. Меня кто-то из рабочих (не помню кто) выдал хозяевам, но последние по неопытности в то время, нужно полагать, вместо жандармского управл. передали дело в цеховое управление, а то, в свою очередь, в губ; управление. Хозяева дали подписку не принимать меня на работу и, конечно, пришлось порядком поголодать. (Помогал мне тогда от времени до времени Ю. Д. Мельников; где он брал деньги не знаю, так как он сам, кажется, не работал). Выручил меня тогда один очень видный присяжный поверенный (фам. не помню), жил в доме Б. Зайцева, кто меня к нему направил, тоже не помню; он сначала задержал бумаги «под сукном», чтобы не дать им перейти в жандармское управл., а потом, спустя довольно продолжительное время, стал требовать ликвидации дела или передачи в жандарм, управл. Дело было ликвидировано и я получил обратно свои документы. Хозяева же, со своей стороны, после нескольких месяцев решили использовать меня (я тогда считался одним из лучших закройщиков города). 2 крупных хозяина Фридлянд и Рабинович, каждый в отдельности, предложили мне работать для них у себя дома. Я сговорился с Рабиновичем. Он открыл мастерскую на мое имя (еврей не имел права содержать две мастерские, также не должны об этом знать и остальные хозяева), и эта мастерская, кстати, пригодилась, как конспиративная квартира (из Гомеля и Кременчуга приезжали товарищи за литературой). В это время я уже был членом Комитета[44].

[86]

О первой стачке портных (их было много) я мало помню. Уже несколько позже, когда я стал вести между ними работу, они с большим восхищением рассказывали, как грузный, тогда уже немолодой, тов. Плетат[45] (железнодорожник) явился к ним на собрание, которое было созвано в какой-то синагоге на Подоле. Произнес им теплую речь, передал им деньги от имени рабочих жел.-дор. мастерских и таинственно скрылся.

Первое время после организации Рабочего Комитета велась подготовительная работа. Организовывали кружки, передавали интеллигентам для занятий и, таким образом, подготовляли агитаторов. (С одним из кружков, организованных мною, занимался покойный тов. Урицкий, — какого цеха не помню). Мы также распространяли нелегальную популярную литературу. (Помнится курьез: однажды, идя на собрание Комитета на Соломинку, я имел под поясом массу литературы. Ночь была темная, и я попал в канаву, промытую водой (это было весной). Литература из-под пояса выскользнула, и я оказался спутанным. С большим трудом удалось мне вылезти из канавы и дотащиться до квартиры, где меня уже ждали товарищи).

Скоро эта работа перестала нас удовлетворять. Движение быстро росло; установилась связь с заводами и мастерскими; масса стала восприимчива, и чувствовалась необходимость реагировать на злободневные вопросы. Начались споры о том, настало ли уже время выпускать открыто прокламаций. Наконец, решили. Я помню это событие. Это был настоящий праздник. Помнится также наше удивление и негодование в то время, когда некоторые, в другое время шумливые товарищи, вдруг струсили и отказались разбрасывать их. Я уже не помню, на какие заводы разбросил Поляк (кажется, у Гретера и еще где-то), я взял завод за Печерском (кажется, Французским назывался). Отправился я туда как раз к окончанию работы и, когда раздался гудок, стал раскидывать прокламации кругом завода с расчетом, что успею сделать это в 10-15 минут, пока рабочие начнут выходить. Обойдя кругом завод и разбросив прокламации, я пустился в город, до которого от завода было довольно

[87]