К двадцатипятилетию первого съезда партии

большое расстояние. Однако, удалось благополучно добраться. Настроение было еще более приподнятое, когда мы все собрались и установили, что первая прокламация обошлась без жертв. Как долго я был в Комитете — я не помню, после чего я пристал к рабочей оппозиции, издававшей после «Рабочее Знамя». Были различные причины недовольства рабочих, но главной из них я считаю: выделение интеллигентов в отдельную группу, желание узурпировать движение и использовав более сознательных рабочих для связи с массой, не дав им возможности влиять на характер самой работы и, как мне кажется, уже тогда начал замечаться уклон у большинства членов интеллигентской группы в сторону оппортунизма. Главное требование было: углубление кружковой работы с отдельными рабочими и вовлечение их в непосредственное руководство работой и более широкую революционную деятельность в массах. Во время общего ареста, в марте, у меня был обыск, и только в первых числах мая я был арестован. Так как в Лукьяновской тюрьме не было места, то меня посадили вместе с другими товарищами, человек 30, в арестантские роты и только после месяца заключения и 5 дней голодовки меня перевели в Лукьяновскую тюрьму.

Г. Рудерман

.

Кружок на заводе Гретера-Криванек.

Машино-строительный завод Гретера-Криванек работал, главным образом, на сахарные и винокуренные заводы, в то время находившиеся в стадии высшего развития сахарной промышленности и винокурения.

Получая крупные заказы, Гретер-Криванек расширял свой завод, имея в то время более 2.000 рабочих. Все административные и ответственные должности были заняты чехами, во главе с директором завода К о л а ш. Последний, вышедший в директора из простых рабочих, был властолюбив и деспотичен. Этого маленького роста человечка, очень подвижного, можно было видеть во всех цехах и вечно кричащим до хрипоты. Злобу свою он изливал на рабочих, прибегая к излюбленному им приему, а именно: заметя рабочего, который курил или разговаривал, он старался пройти

[88]

мимо и, не доходя шагов двух, трех ронял из рук карандаш или чертеж, который всегда носил в руках. Просил рабочего поднять, а, когда тот наклонялся за оброненным предметом, Колаш с наскока наносил ему несколько ударов в голову, после чего кричал на рабочего, грозя выгнать с завода, если хоть раз заметит его курящим или разговаривающим во время работы. Мастера также не отставали от директора и старались друг перед другом быть изобретательней в области эксплоатации рабочих. В таких условиях мне пришлось работать в качестве слесаря в механическом цехе бригады Грамса. Бригадир Грамс работал на заводе уже более 20 лет до моего поступления. В этой же бригаде работал со мной слесарь Стасик, фамилии его я не помню, но о нем у меня осталось самое лучшее воспоминание. Тов. Стасик был лет 23, среднего роста, блондин, с голубыми глазами. По тем временам довольно развитой человек, охотно делившийся с нами своими знаниями. Он часто во время обеда собирал вокруг себя молодежь и вел беседы на очень разнообразные темы. Говорилось о производстве картофельной патоки, тут же о спичечном производстве и даже римской эпохе, рабах-гладиаторах и т. д. Каждый раз беседу заканчивал тем, что есть много наук, но они недоступны рабочему классу, так как начальство не желает, чтобы рабочие умственно развивались. Во время таких бесед часто происходили дебаты, и заинтересованным товарищам Стасик давал по затронутым вопросам книги, статьи или брошюры. Потом разбирали прочитанное, и, когда кругозор рабочего несколько расширялся, тов. Стасик переходил к нелегальной литературе. И лишь после подобной предварительной подготовки товарища вводили в кружок, где для него уже начинались регулярные занятия. Кружок собирался раз в неделю; здесь изучали политическую экономию, разбирали газетные статьи политического характера, говорили о борьбе классов и методах этой борьбы и т. д. Новичков учили, как держать себя во время обыска, ареста, допроса жандармерии, о категорическом отказе от показаний, хотя бы применялись самые крутые меры. Кружок рабочих завода Гретера-Криванек в 1899 году состоял из восьми человек: т.т. Стасик, Федор Лазебник, Прокопий Гуменный, кузнец Волков, Федор и Александр Воронины и еще двое, фамилии которых не помню. Летом

[89]