К истокам Нила

Оба флага, которые лорд Китченер некогда водрузил рядом с трехцветным французским флагом, в течение 54 лет действительно имели чисто символическое значение. Ведь заключенный 19 января 1899 года договор между Великобританией и Египтом о кондоминиуме — эта, по выражению лорда Кромера, «гибридная форма правления» — с тех пор следующим образом регулировал совместное управление Суданом: параграфы 3 и 4 этого договора гарантировали генерал-губернатору права, которые египетское правительство не смело оспаривать. Кроме того, назначение генерал-губернатора осуществлялось по рекомендации британского правительства. Согласно параграфу 10 назначение консулов допускалось также лишь по решению лондонского кабинета. Э. Д. Шенфельд сформулировал такое положение вещей следующим образом: «Когда лев и мышь объединяют свои усилия в общем деле, например, станут вместе у руля корабля, то курс его будет определять давление львиной лапы, а не мышиной лапки. Мышь может быть недовольна этим; но ей не остается ничего другого, как состроить хорошую мину при плохой игре — если она хочет продлить свои дни».

Судан фактически стал колонией Великобритании.

Новый соперник

О докажите же отечеству: ни честь

Не запятнать вам, ни оружие свое!

Где ни вонзите в землю вы копье,

Там блага нации источник есть…

Эти строфы, принадлежавшие некоему рифмоплету, осененному благосклонностью «безвестной шовинистической музы», написаны по случаю отправки экспедиции Карла Петерса в Восточную Африку в 1887 году. А далее в заметке, напечатанной в органе «Германского Восточноафриканского общества» «Колониально-политическая почта», с триумфом сообщалось: «Имеет смысл сравнить эту вторую экспедицию Карла Петерса с его же первой экспедицией, предпринятой осенью 1884 года! Тогда четверо человек тайно отправились к берегам Африки под вымышленными именами, располагая лишь незначительными средствами… сейчас же германские владения в Восточной Африке, основанные той экспедицией, защищены императорской охранной грамотой и международными соглашениями, подписанными Германией».

Тогда действительно пришлось тайком отправляться в Восточную Африку, на манер конкистадоров, после того как лживые сообщения прессы обманули и общественность и само правительство, поскольку «колониально-политические намерения князя Бисмарка осенью 1884 года были еще весьма, весьма неопределенными», как трактовал ситуацию Петерс. На так называемое предписание Гатцфельдта[115] Петерс тогда ответил в таком примерно духе: «Я не могу даже вообразить, чтобы мне пришло в голову обращаться на побережье Занзибара с просьбой об юридической защите; но в будущем прошу не спешить с отказом мне в чем-либо, пока я не обращусь с просьбой».

Но в официальном обращении в министерство иностранных дел этот задиристый ответ, правда, выглядел существенно иначе; там, например, говорилось: «Во всяком случае высокое Имперское правительство может пребывать в убеждении, что мы наверняка не стали бы пытаться ввязывать высокое Имперское правительство в какие-либо осложнения, возникшие по нашей собственной вине, и тем самым создавать для него какие-либо неприятности.

Совершенно преданный Вашему превосходительству

Карл Петерс».

Запугиваниями, посулами и попытками подкупа ему удалось тогда заключить с вождями областей Усагары, Усегуа, Нгуру и Уками в Танганьике «договоры о вечной дружбе», согласно которым «исключительное и полное право совершенного и неограниченного частного использования» соответствующего района передавалось «господину Карлу Петерсу как представителю «Общества германской колонизации». При этом смысл и цель подобных договоров на владение территорией были совершенно не ясны вождям. Они осознавали лишь сиюминутные личные выгоды от этого, но так и не поняли, — что являются лишь пешками на шахматной доске политической игры. Петерс, «трагедия» которого состояла в том, что он, по мнению Генриха Лота, «был на шаг впереди общественного мнения в отношении империалистических устремлении Германии», вынашивал даже планы «в худшем случае связаться с королем Леопольдом и Генри Стэнли и попытаться присоединить приобретенные нами области к образующемуся государству Конго в виде своеобразного «немецкого фланга».

Таким образом, в 1884 году была осуществлена «первая попытка» создания германской колонии в Восточной Африке, которая задним числом была санкционирована «охранной грамотой Его величества императора Вильгельма I». Последовавший протест занзибарского султана Саида Баргаша германский рейх сумел дезавуировать ультиматумом, угрозой по адресу Англии и маневрами флота в августе 1885 года.