К истокам слова. Рассказы о науке этимологии

В последние десятилетия на страницах газет и журналов всё чаще появляется сочетание слов кавалькада машин. Правомерно ли такое словоупотребление? В одной из статей, помещённых в журнале «Русская речь», говорится о том, что кавалькада машин — словоупотребление ошибочное (1970, № 4, стр. 128). Почему? Опять по этимологическим соображениям. Слово кавалькада‘группа всадников’ этимологически воcходит к латинскому caballus[каб'aллюс], итальянскому cavallo‘конь, лошадь’. [112]

Всё это верно. Только здесь не учтены возможности деэтимологизации слова. Выше мы уже видели, что итальянский глагол cavalcareподвергся деэтимологизации в итальянском языке, где допускается словоупотребление, не связанное со словом cavallo‘конь’ (например, cavalcare un asino‘ехать верхом на осле’). Если даже в итальянском языке, где этимологические связи между словами cavalcareи cavalloлежат на поверхности, возможна деэтимологизация глагола cavalcare, то не станем ли мы «большими роялистами, чем сам король», если запретим метафорическое (переносное) употребление слова кавалькада, ссылаясь на его латинскую (или итальянскую) этимологию?!

Живость и образность нашего языка во многом зависят от его метафоричности. Вдумайтесь в такие сочетания слов, как вереница мыслей, уток; лавина казаков; цепочка фонарей, машин, матросови т. д., и т. п. Во всех этих примерах словоупотребление противоречит этимологии, причём — в отличие от слов кавалькада машин — в рамках одного и того же языка. Без этих «противоречий» и «нарушений» язык наш давно превратился бы в засушенную мумию. Ни шуток, ни намеков, ни игры слов, ни ярких образов — ибо каждое слово употреблялось бы только в том значении, которое определено его этимологией. На вопрос о том, отчего утка плавает, в таком языке был бы возможен только один ответ: «от берега», а на вопрос: «почему утка плавает?» — лишь ответ: «по воде». А всё остальное — «от лукавого».

Что отводит громоотвод?

Этимологически противоречивые слова и словосочетания мы употребляем в нашей речи на каждом шагу. Если критерием словоупотребления сделать этимологию слова, то нам придётся весьма существенно «перекроить» наш язык.

Слово атом, как мы видели, этимологически означает ‘неделимый’. Близким его «родственником» является слово анатом‘специалист по анатомии’, — сравните греческое слово tome[том'e:] ‘рассечение’ и ‘разделение’, а-том‘неделимый’, ана-том— ‘рассекающий, разрезающий (трупы)’. Исходное значение слова анатомоказалось утраченным, его в русском языке в этом значении заменило слово латинского происхождения: резектор. Таким образом, у слов атоми aнатомналицо явное расхождение между их этимологией и словоупотреблением.

Всем нам хорошо известно, что громоотводотводит молнию, а не гром. Тем не менее, мы великолепно пользуемся этим словом, нисколько не смущаясь его этимологической несуразностью. Летучая мышьотнюдь не является мышью, а рыба-китрусских народных сказок — совсем не рыба [113]. В русских диалектах можно встретить такие этимологически прозрачные слова, как тринога‘большая лохань без ножек’ (!) и триножичка‘сарайчик на четырёх (!!) столбах’. Цветное белье, свободная вакансия(от латинского vaсаrе[вак'a:ре] ‘быть свободным, незанятым’), древний Новгород, монументальный памятник(сравните латинск. monumentum[монум'eнтум] ‘памятник’) и многие другие сочетания содержат в себе очевидные этимологические «повторы» или «противоречия», которые, однако, нисколько не мешают употреблению этих сочетаний.

Примеры такого рода из разных языков и диалектов можно продолжать без конца. Они свидетельствуют о том, что не этимология является главным судьей при решении вопросов, связанных со словоупотреблением.

Где искать критерий?

Где же в таком случае искать главный критерий, который позволил бы в каждом отдельном случае установить какую-то норму в употреблении слова?

Здравые суждения на этот счёт (хотя и в несколько ином контексте) высказал ещё две тысячи лет тому назад знаменитый римский поэт Гораций. В своём стихотворном трактате «О поэтическом искусстве» он писал, что норму употребления или неупотребления тех или иных слов устанавливает usus ['y:сус] ‘обычай, обыкновение, узус’ (последний термин употребляется в этом значении в языкознании). Именно узус, согласно Горацию, — высший судия в вопросе о нормах словоупотребления.