К истокам слова. Рассказы о науке этимологии

А в газетах первых послереволюционных лет можно было встретить даже выражение: «Наше красное синее Чёрноеморе». Здесь прилагательное чёрныйотносится к названию моря, красныйупотреблено в уже знакомом нам значении ‘революционный’ и только эпитет синийвыступает в своём прямом значении цвета морской поверхности.

Сходное явление можно наблюдать и в одной загадке, которая обычно предлагается в форме короткого диалога между покупателем и продавщицей на летнем рынке:

"Скажите, у Вас чёрная?

Нет, красная.

А почему же она белая?

Потому что она зелёная".

Таинственная «она» — это смородина. Чёрнаяи краснаясмородина — названия ягод, данные по их цвету в спелом состоянии. Прилагательное белаяупотреблено в приведённом диалоге в его обычном значении (в данном случае — это цвет несозревшей красной смородины). А вот слово зелёнаяуже утратило прямую связь с цветом. По своему значению оно здесь является синонимом слова незрелая. И ещё более удаляется прилагательное зелёныйот своего исходного цветового значения в сочетаниях типа зелёный юнец.

О катахрезе

Мы уже имели возможность убедиться, что в результате утраты первоначальных этимологических связей в языке появляются многочисленные случаи соединения несовместимых друг с другом слов (разумеется, с точки зрения их этимологии): фиолетовые чернила, зелёная красная смородинаи т. п. Такое сочетание несовместимых слов и понятий в языкознании обычно называется термином катахреза [109].

На это явление учёные обратили внимание уже давно. Ещё знаменитый древнегреческий философ Аристотель (384–322 гг. до н. э.) пользовался в своих сочинениях термином катахреза.

Примеры употребления сочетаний, состоящих из противоречивых по своему прямому значению слов, можно найти уже в самых древних памятниках письменности. Так, в «Илиаде» Гомера встречается сочетание слов hippoi boukoleonto[х'uппой бу: кол'eонто] ‘кони паслись’. Второе слово в этом сочетании этимологически восходит в греческом языке к существительному bous[бу: с] ‘бык, корова’, и исходное значение соответствующего глагола было ‘пасти коров’, а не ‘пасти’ вообще. Поэтому в этимологическом плане приведённое гомеровское сочетание слов содержит в себе внутреннее противоречие — катахрезу. Сочетание же это стало возможным именно потому, что глагол boukoleomai[бу: кол'eомай] ‘пасу’ утратил свою этимологическую связь со словом bous‘бык, корова’, то есть он подвергся деэтимологизации.

Аналогичное явление можно наблюдать и в случае с греческим hippeueinep’onu[хипп'eуэйн эп 'oну:] или с итальянским cavalcare un asino[кавальк'aре ун 'aзино] ‘ехать верхом на осле’. Греческое слово hippos[х'uппос] и итальянское cavallo[кав'aлло] означают ‘конь, лошадь’. Поэтому соответствующие глаголы имеют в обоих приведённых примерах буквальное значение ‘ехать верхом на лошади’. И только после деэтимологизации этих глаголов они стали употребляться в более широком значении: ‘ехать верхом’ вообще.

Древний Новгород и бородатые «младенцы»

Пути, ведущие к деэтимологизации слова, могут быть самыми различными. В одних случаях они прослеживаются на протяжении письменно засвидетельствованной истории племён и народов, в других — уходят своими истоками в седую старину доисторической эпохи. Восстановить утраченные в языке древние этимологические связи обычно бывает легче в тех случаях, когда самое явление деэтимологизации относится к сравнительно позднему времени. В качестве иллюстрации этого положения остановимся на следующих двух примерах.

Изучая историю нашей родины, мы на первых же страницах сталкиваемся с древним Новгородом. Каждому из нас ясно, что топоним Новгородзначит ‘новый город’. Но может ли новыйгород быть в то же время и древним? Разумеется, новым городом Новгород был лишь в наиболее древний период своего существования. С годами и столетиями город становился старше, но имя его продолжало оставаться без изменений. Этим и объясняется то кажущееся противоречие, которое мы, опираясь на данные этимологического анализа, находим в сочетании слов древний Новгород.