К нам едет инквизитор

Определенно этот инквизитор обладал немалыми талантами по части вытягивания. Сначала душу через грудину, теперь мысли через глаза. Интересно, кишки у обвиняемых он вытягивал с тем же успехом?

Кристина резко зажмурилась. По векам полоснуло болью, но она упорно не поднимала их. С другой стороны стола раздалось недовольное сопение Богдана Сергеевича.

– Ладно, похоже, ей можно верить, – пробурчал он. Кристина приоткрыла глаза, но теперь старалась не смотреть на инквизитора. В ней закипала злость. Какого вообще черта этот нахал без суда и следствия применяет к ней свои… методы допроса, чтоб его? Точно ведь не обошлось без ментальных приказов! Или какого-то легкого чтения мыслей! Пусть чтение мыслей как таковое и было невозможным, но магическим гипнозом некоторые инквизиторы владели…

Интересно, Лещинский тоже?

Кристина была не из обидчивых. Она предпочитала не лелеять оскорбления, а сразу мстить. Поэтому, придя в себя, она молча слушала переговоры инквизиторов и думала, какая месть подойдет Богдану Сергеевичу.

Месть придумалась быстро. Простенькая, зато досадная и незаметная на первый взгляд. Кристина пошевелила пальцами под столом и почувствовала, что на такое ее полупустого резерва хватит. Магия начала понемногу восстанавливаться, ни одного серьезного узора Кристина бы не сплела, но сейчас серьезного и не требовалось. И она начала осторожно ткать узор. Рука все еще повиновалась неохотно. Слегка нагревшийся воздух подсказал, что магия сработала.

Посмотреть бы на этого Сергеевича, когда он попробует встать из-за стола. Жаль, не получится: придется уйти раньше, чтобы снять с себя подозрения.

Даже под этими странными чарами инквизитор не заметил в мыслях Кристины ничего, что мог бы расценить как помощь секте. Это радовало. Высшие начали спорить, решая, кто мог написать лживый донос, а Кристина молча слушала, все сильнее желая убраться отсюда. Какая вообще разница высшим, кто его написал? С каждой минутой ей казалось, что их мысли кто-то переключил. Просто влез в головы и переключил с важного на не важное, с нужного на ерундовое. Но какими чарами и какой невероятной силой?

Наконец раздались шаги. Вернулись Лещинский и остальные, кто отлучался в заповедник. Выглядели они слегка озадаченными. Лещинский, пожалуй, больше всех. Причины его смятения выяснились почти сразу – когда Ида Амвросиевна, усаживаясь на свое место, невозмутимо произнесла:

– Что ж, мы внесем ваше предупреждение в повестку дня на пятницу или на понедельник. А в Город нужно отправить еще одну инспекцию…

И остальные согласно закивали. Даже Дина, казавшаяся самой адекватной, отсалютовала бокалом и подтвердила:

– Проинспектируем, как положено!

– Чудесно, – сквозь зубы процедил Лещинский. Он и сам был уже не рад, что попытался что-то доказать. – А что обо всем этом думает Безымянный?

Воцарилось молчание. Высшие уставились на него, как на ненормального. А Кристина уставилась точно так же на них.

Что это значит? Логичный же вопрос. И стул с высокой спинкой пустовал, наверное, неспроста. Безымянным называли главу совета. Верховного среди высших инквизиторов. Того, о ком говорили почтительным полушепотом, а его личность окружали легенды, при том что лицо его было вполне земным и человеческим, и он неизменно присутствовал на всех собраниях совета… Во всяком случае, такой вывод Кристина сделала по всем оговоркам и упоминаниям его персоны.

– Какой еще Безымянный? – спросил Павел.

– Сдается мне, заговор тянется глубже, – подозрительно добавил Богдан Сергеевич, сверля теперь уже Лещинского взглядом своих глаз-угольев. Только на того это не произвело ровным счетом никакого эффекта. – Кто такой ваш Безымянный – какой-нибудь высокопоставленный сектант?

– С ними что-то не то, – еле слышно выдохнула Кристина, чуть склонившись к Лещинскому. – Нужно уходить.

Тот коснулся ее руки.

– Еще раз, господа: вам незнаком верховный инквизитор?

– У инквизиции никогда не было верховного, – высокомерно ответил Павел. – Мы уже высшие. Нет никого над нами.

Никого над нами…

В голове пронеслись строчки из какого-то давно забытого стихотворения. Лещинский вскочил, и Кристина с облегчением вскочила следом за ним.

– Вопросов больше не имею, – сказал он. – Хорошего вечера, господа.

Подхватил Кристину под руку и увлек к выходу. В спину донеслись возгласы.

– Стойте! Это нарушение протокола…

– Извините, господа, мы торопимся! Увидимся завтра! – крикнул им Лещинский.

Никто их не преследовал. Шум остался позади. Кристина успела услышать: «А, пусть их… Помогите Богдану Сергеевичу!» А потом: «Проклятие! Я не могу пошевелиться!» Затем раздался грохот и новые крики…

– Признавайтесь, это вы что-то сделали с Богданом? – со смешком поинтересовался Лещинский, сворачивая к лестнице.

– Я, – с удовольствием сообщила Кристина. – Я приклеила его к стулу.

– Богдана? К стулу?