К нам осень не придёт (СИ)

Но теперь кое-что изменилась. Я давно уже не с ними, я приняла крещение; они не могут просто прийти и забрать меня. Но я предала наш род, поэтому Она всё равно не оставит меня в покое. Мне придётся пойти с ними первой же майской ночью; если я этого не сделаю, Она попытается добраться до моей дочери.

Прошу, Всеслав, если я не вернусь — не оставляй Анну! Ты обещал. Возможно, когда-нибудь ты покажешь ей это письмо и расскажешь обо мне. Ради Бога, прости меня.

Твоя Злата".

Едва дочитав письмо, человек сжал его в кулаке и спрятал на груди. «Мне придётся пойти с ними первой майской ночью». Нынче же пятое число сего месяца! Это значит, поздно, всё уже поздно!

Оконная рама распахнулась так резко, что стёкла чуть не вылетели; Всеслав, одетый в дорожный костюм, легко перемахнул через подоконник и спрыгнул вниз с высоты второго этажа. Он приземлился в настороженной позе, мгновение помедлил, оглянулся — никто на него не смотрел. Как безумный, Всеслав бросился по дороге к лесу. Едва ворвавшись под деревья, человек в дорожном костюме начал обращаться, на бегу меняя обличье с человеческого на волчье, ибо в людской шкуре он никогда ни смог бы добраться до нужного места так же быстро. Хотя поздно, всё равно уже поздно! Ах, Злата-Злата!

* * *

Когда Анна, всё ещё прихрамывая, с помощью Любы добралась, наконец, до постели — отдохнуть ей так и не удалось. В спальню влетела Катерина Фёдоровна, бледная от усталости, со сверкающими бешенством глазами.

— Анна, где Владимир Андреевич? — спросила она таким требовательным тоном, точно граф Левашёв был её супругом, а не падчерицы.

— Откуда мне знать, Катерина Фёдоровна? — пожала плечами Анна. — Верно, граф скоро вернётся — спросите его сами, где он был.

— Вы вместе ушли из дома! — нервно выкрикнула мачеха. — Он не был рядом с Элен! Отсутствовал, когда его дети появлялись на свет, и даже не знает, что Бог послал ему близнецов! И всё из-за тебя!

— Из-за меня?! — поразилась Анна.

Ах, ну да, они же с Владимиром вышли почти одновременно, вот мачеха и пришла к такому выводу. Анна начала было объяснять, что Катерина Фёдоровна ошибается, но вдруг почувствовала непривычное раздражение.

— Вообще же, как бы там ни было — вас не касается, вместе мы ушли с Владимиром Андреевичем или порознь. В конце концов, я его жена!

— Ах, вот как ты заговорила, — протянула мачеха, оглядывая Анну прищуренными глазами. — Вспомнила вдруг, что ты законная супруга, решила на графа права предъявить? Ничего не выйдет, милая! У Элен дети от него! И ты у неё это право не отберёшь!

Катерина Фёдоровна подскочила к её постели — она казалась сейчас уже не разгневанной женщиной, а рассвирепевшей львицей; Анна невольно содрогнулась. Вдруг ей припомнился прощальный взгляд мачехи прошлой ночью. Неужели она задумала каким-то образом сделать Элен законной супругой графа Левашёва?! Но как это возможно, и что тогда ждёт её, Анну?

— Что вы хотите от меня, Катерина Фёдоровна? — слабым голосом прошептала она. — Вы же знаете, что Элен и Владимир Андреевич…

— Да, знаю — а тебе не позволю у моей дочери единственное счастье отобрать! Смотри, Анна, лучше и не пытайся! Мы как в Петербург вернёмся, так к тебе на первом же балу снова толпа воздыхателей, небось, сбежится. Вот с ними и утешайся, а у Элен он один — во всём белом свете! И ты не смей сюда вмешиваться!

— Что вы такое мне советуете? — пробормотала Анна, стараясь не расплакаться от стыда и унижения. — Разве я падшая женщина, что вести себя… вот так?!

Господи, и эту женщину она, если и не любила, то почитала и слушалась всю сознательную жизнь! Как же быстро после смерти папеньки Катерина Фёдоровна показала своё истинное лицо!

— Ну, как себя вести — это твоё дело, — заявила мачеха. — А что касается Элен — это она настоящая супруга графу, а не ты! Запомни, Анна, мои слова!

Анна лежала с закрытыми глазами, чувствуя, как слёзы катятся по лицу. Ещё никто и никогда не осмеливался говорить с ней подобным образом, предлагать «утешаться» в объятиях каких-то кавалеров, чтобы не мешать семейной жизни сестры! Но разве не она сама виновата, что вышла замуж за человека, который был её даже неприятен? Да, она выполняла клятву папеньке — но, если только они с папенькой знали бы, чем всё это кончится!

Она закуталась в одеяло. Конечно, надо пойти, навестить Элен и её новорождённых. Левашёв до сих пор не возвращался, и сестре, верно, обидно, что никто, кроме Катерины Фёдоровны даже не удосужился появиться у неё. Однако Анне и думать об этом сейчас не хотелось. Позже она извиниться перед Элен, расскажет, что едва не погибла ночью в горах и…