K-Pop. Love Story. На виду у миллионов

Несколько секунд Ю взвешивает «за» и «против».

– Тут такое дело… Ким пригласил меня и велел тут его подождать. Не знаю, стоит ли оно того, чтобы его подставлять.

– Стоит, – вместо Элис отвечает Сон.

– Сон!

Элис оборачивается и краснеет как мак.

– Сон, – выдыхает она, – Я не хотела…

– Элис…

Он подходит, заключает ее в объятия и наклоняется к самому уху.

– Элис, мы знакомы не так давно, но ты можешь на меня положиться. Уверен, ты бы придумала, как заставить эту курицу оплатить твой билет, не предавая меня. Не переживай.

– Да, – шепчет она. – Я собиралась отправить логин и пароль лучшей подруге, чтобы она сразу стерла мой пост.

– Я же сказал, не переживай. Я тебе доверяю.

Он нежно баюкает ее. Элис чувствует спиной убийственный взгляд Ю.

– Ты слышала наш разговор с Хиджуном?

– Да, – всхлипывает Элис, сотрясаясь от рыданий.

– Я отвезу тебя в аэропорт и куплю билет. Потому что это я вел себя глупо с самого начала. Ты хороший человек, и не заслуживала такого отношения. Я должен искупить вину. А Ким должен понять, почему я сломался тогда и почему теперь я обязан сказать правду.

Элис чуть отстраняется от него, кладет руки ему на грудь и смотрит в лицо. Волевой подбородок, густые каштановые волосы, мягкий, но решительный взгляд. И почему она не влюбилась в него? Все было бы намного проще.

– Ты уверен?

– Как никогда в жизни. Позволь мне помочь тебе вернуться к тем, кто тобой по-настоящему дорожит.

– Хорошо, – выдыхает Элис.

– Ты мне будешь писать? Рассказывать, как у тебя дела?

На виду у миллионов

– Обещаю…

Слезы снова подступают к глазам.

Все кончено. Она возвращается. Огромное облегчение мешается с жуткой болью. Все кончено. И это хорошо. Все кончено. Она чувствует, что изменилась навсегда.

Но она знает, где сможет восстановиться.

– Я не поеду в Париж, Сон. Если я скажу тебе, где спрячусь, ты же не выдашь меня никому?

Сон приподнимает ее лицо за подбородок и горячо целует в щеку.

– Даю тебе слово.

Глава 8 Хиджун

– Хиджун!

Нет ответа.

– Хиджун! Пошевеливайся, черт возьми!

Сон хватает друга за плечо и трясет.

– Хиджун! Мы пятый раз начинаем танец заново из-за тебя. Все уже устали. Ты можешь хоть немного сосредоточиться?

Хиджун бормочет невнятные извинения и уходит в глубь репетиционной, ближе к зеркалу. Сон не любит проявлять несдержанность, но сейчас он слишком зол, чтобы заботиться о терпимости.

Он считает, что если Хиджун сам загнал себя в яму несколько недель назад, то это его проблемы.

Хиджун вытирает пот, не обращая внимания на разъяренные взгляды остальных участников группы, и одергивает рукава белой футболки. На левом плече огромная дыра. Джинсы он не снимал уже два дня. Он выглядит убого. И сам это знает. Только ленивый еще не сделал ему замечание. Ким сердится, заставляет его возвращаться и переодеваться каждый раз, когда группа куда-то выезжает.

Но быть оборванцем оказывается так удобно. Это утешает. Оборванец – вот кто он такой с тех пор, как Элис улетела. Пожалуй, сложнее всего то, что Хиджуну не с кем об этом поговорить. Невысказанная горечь разъедает его изнутри. Единственный выход для него – писать песни. Стихи ложатся на кусочки бумаги, которые потом превращаются в крошечных бабочек. Их неподвижные крылья не могут донести до Франции те букеты из слов, которые он составляет для Элис.

Милое солнце, моя ложь убивает меня,
Одиночество лишает сна.
Луна смеется надо мной, ставит палатку у меня в комнате,
Разбивает там лагерь.
Бабочка падает на землю.
Я должен вырвать тебя из сердца,
Пусть этот надрез прервет мои страдания,
Ангел мой,
Ангел мой.
А вот еще один.
Теперь я для тебя всего лишь воспоминание.
Просто лицо, которое понравилось когда-то.
Ты так ничего и не поняла.
Не разобралась в страхах, что снедали меня.

– Как же она могла понять? – бормочет Хиджун себе под нос.

– Ты что-то сказал? – спрашивает Санджун, встревоженно глядя на друга.

– Нет, ничего.

Музыку в очередной раз останавливают из-за ошибки Хиджуна. Остальные участники группы закатывают глаза.

– Хиджун, честное слово! Так больше нельзя! – восклицает Чанмин, швыряя на паркет полотенце, которым только что вытер лоб.

– Да забей ты на этого кретина, – бросает Сон.

– Что ты сказал? А ну повтори, – заводится Хиджун.

Его внезапно охватывает ярость. Он обижен. Обижен на Сона. Обижен на Кима. Обижен на весь мир. Хиджун хватает Сона за ворот и притягивает к себе. Злоба кипит внутри, грозясь вот-вот выплеснуться наружу и затопить все вокруг. Лидер группы, кажется, совсем не удивлен. Он лишь пренебрежительно отталкивает приятеля.

Глаза Хиджуна округляются.

– Тебе нужен анализ текста?