K-Pop. Love Story. На виду у миллионов

Не говоря больше ни слова, Сон засовывает руку в задний карман Хиджуна, достает оттуда смятого журавлика и ловко отскакивает. При виде фигурки Хиджун просто взрывается.

– А ну отдал! Быстро! Не нарывайся, Сон, – рычит он, бросаясь на лидера группы.

Но тот останавливает его одной рукой и, удерживая на расстоянии, бросает взгляд на крылья журавлика. Остальные стоят вокруг, затаив дыхание, не сдвинувшись с тех мест, где их застало окончание репетиции.

– «Je t’aime[9]». Вот что ты тут написал. Это же французский, да?

– Заткнись, – грозно рычит Хиджун, пытаясь вырваться.

Но Сон держит его крепко.

– Нет, я молчать не буду. Не только потому, что ты нам всем мешаешь работать, что само по себе недопустимо, но и потому, что не могу больше видеть тебя таким. И это полностью твоя вина.

– Не понимаю, о чем ты.

– Неужели? Таких вот оригами у тебя в комнате сотни. Ты даже не пытаешься их прятать. Весь ковер ими усыпан. Ты хоть спишь ночами? Или стараешься внести вклад в уничтожение лесов?

Хиджун выворачивается из хватки Сона. Синие пряди прилипли к вискам, глаза мечут молнии, сердце готово взорваться.

– Хочешь расскажу, что было утром на пресс-конференции, где я должен был сообщить о разрыве с моей настоящей «фальшивой подружкой»? Так вот, я во всем признался. Выдал правду.

При этих словах Хиджун перестает дергаться. Среди участников группы слышится ропот. Они пораженно смотрят на Сона.

– Что ты сделал? – озадаченно переспрашивает Чанмин.

– Сказал, что Элис – самая замечательная девушка в моей жизни. Что я нее не заслуживаю. Что мы никогда не были парой. Что мы просто дружили, и я совершил ошибку, заставив прессу поверить, что мы с ней встречались. Что это было глупо и что я проявил слабость, пытаясь скрыть свою связь с Ю. Я извинился перед фанатами, перед Кимом. Сделал вид, что он был не в курсе этого плана. В ближайшие недели мне придется разгребать последствия, и, возможно, моей карьере придет конец. Но я обещал Элис быть честным, когда помогал ей покинуть Корею. Я дал слово.

– Когда помогал ей покинуть Корею? – растерянно повторяет Хиджун.

– Да. Накануне отъезда она услышала наш с тобой разговор. Помнишь, когда ты доказывал, что ничего к ней не чувствуешь. Просто приударил слегка, чтобы отвадить от меня. После этого я нашел ее на кухне, в плачевном состоянии. И в лапах Ю к тому же. Тогда я сам отвез ее в аэропорт. Да, я понимал, что многим рискую, но должен был помочь ей сбежать подальше от такого придурка как ты, пока Ю и Ким не выдумали новый безумный план.

– Ты отнял ее у меня! – взрывается Хиджун.

– Я… я ее отнял? И ты винишь меня? Серьезно?!

Сон заливисто хохочет.

– Нет уж, ты сам прекрасно справился с задачей. Отверг ее по-взрослому. Ты хоть представляешь, насколько сильно ранил Элис? Хиджун, послушай. Ты вел себя как идиот всю дорогу. Я прав, парни?

Пятеро участников группы согласно кивают за спиной Хиджуна. Он удивленно поворачивается к ним. «Я что, прозрачный?»

Санджун берет слово.

– Он совершенно прав. Ты оттолкнул Элис, потому что струсил. Не смог принять свои чувства к ней.

Хиджун опускает голову. В глубине души он понимает, что ребята правы. И именно поэтому ему так плохо. Вся эта накопившаяся боль – оттого, что Элис нет рядом; от страха при мысли о том, что он может больше никогда ее не увидеть; а главное – от жгучего стыда за все те моменты, когда ему не хватило смелости прижать ее к себе и во всем признаться.

Сон кладет руку ему на плечо.

– Мне плевать, что Ким будет вне себя. Знаешь, мне даже плевать, что это интервью может положить конец моей карьере. Потому что быть честным с самим собой важнее, чем иметь возможность еще пару лет выходить на сцену. План Кима был хитроумным, но каких жертв потребовало его воплощение! Я ценю рвение нашего продюсера, но на этот раз он зашел слишком далеко. Конечно, мне нужно было набраться храбрости и отказаться от этой идеи с самого начала.

Сон глубоко вздыхает.

– Я многим обязан Элис. Благодаря ее дружбе я вспомнил, кто я такой, откуда родом. И решил отныне никогда в жизни не совершать бесчестных поступков. Да, этот путь будет трудным, но я смогу идти по нему с гордостью. Мое признание предназначалось не только для прессы, но и для тебя. Чтобы ты вышел наконец из оцепенения, в которое себя загнал. Ведь теперь, когда я во всем сознался, ты тоже должен набраться храбрости.

Хиджун смотрит на Сона с непониманием во взгляде.

– Как это?

– Хиджун… Я признался, что между мной и Элис ничего не было. Значит, она свободна. Понимаешь, к чему я веду?

У Хиджуна голова идет кругом. Он не догадывается, к чему клонит Сон. Не решается поверить в то, какие возможности теперь открываются перед ним.

– Ладно, дружище, давай объясню, раз уж ты так тупишь. Если мы с Элис никогда не были вместе как пара, то, может быть, в ее сердце найдется место для другого K-pop артиста… Как считаешь?

Волны обгладывают песчаный берег все сильнее, оставляя за собой пенный след, захлестывая ноги Элис все смелее по мере того, как прилив поднимается выше. Небо чистое, синее.

А сердце Элис затянуто хмурыми тучами.