К последнему городу

У входа в палатку, служившую им столовой, повар развел костер, чтобы отпугнуть москитов. Обессилевшие путешественники сидели и вдыхали его дым, в то время как повар готовил индейский суп из мелко порезанного вяленого цыпленка и горной картошки. Алюминиевые стулья, стол, застеленный индейской тканью, свеча на нем и спасительное общество проводника (теперь они обращали гораздо больше внимания на его слова) превращали ужин в вымученное благословение, окрашенное долгожданным спокойствием вечера. Когда Франциско бормотал слова обеденной молитвы, они все стояли и ждали его. По столу пошли разные припрятанные от других предметы «роскоши». Луи поделился со всеми коньяком, и время от времени горы стали снова оглашаться его раскатистым смехом; Камилла с ироничной улыбкой раздала бельгийский шоколад; Франциско предложил ароматный лосьон, чтобы продезинфицировать руки. А когда повар раздал всем по ванильному йогурту с кусочками гуавы и бананов, они обрадовались, как будто, несмотря ни на что, смогли принести сюда плоды своей цивилизации.

Позже, не в силах больше выносить молчание Роберта, Камилла побродила одна по каменной осыпи. Ночь стояла безветренная и прохладная. Их палатки бросали на неровную землю полукруглые и треугольные пятна света. Луна еще не взошла, но по темному небу уже рассыпались звезды. Она посмотрела на них, на этот раз без любви и без отвращения. Ей показалось, что они к ней уже привыкли. При таком освещении стоило пнуть ногой землю, и в воздух взвивалось целое серебристое облачко. Она постояла немного, повернувшись спиной к склону, смотря в темноту. Ночной воздух холодил ей лицо.

Внезапно, в тишине, ей показалось, что она слышит какой-то звук. Он отражался от скал, но все же был очень нечетким, как удары в далекий гонг. Похоже, он исходил откуда-то из горы. Сначала она прогнала эту мысль, но вскоре снова услышала этот звук. Да: внутри горы отдавалось эхо. Камилла повернулась. За ее спиной, в скале, виднелся узкий вход в шахту. Она подумала о том, нет ли в шахте летучих мышей. Недалеко от Куско она видела лошадей, чьи загривки искусали летучие мыши. Но, прислушавшись еще раз, она ничего не услышала. Камилла нерешительно подошла к входу в шахту. Он был сделан в виде узкой арки, вырубленной в скале, чуть выше ее роста. Вокруг буйно разрослись папоротник и серая трава, похожая на седые волосы.

И тут она снова услышала этот звук. Он был теперь дальше от нее или глубже: странный звук человеческого голоса. Она застыла на месте. Под каменной аркой исчезал последний свет звезд. Камилла поколебалась немного, не зная, стоит ли звать Роберта. Но потом подумала: должно быть, там, внутри, разговаривают погонщики. Может быть, они пытаются добыть немного серебра. А может, там живут бродяги.

Но она знала, что здесь нет бродяг. Эти земли необитаемы. Шахты покинули много лет назад, и, судя по всему, этим туннелем уже давно никто не пользовался. Камилла уставилась в темноту. Где-то внутри капала вода, разнося повсюду тихое металлическое эхо. Здесь было холоднее, и она задрожала. Потом, в приступе беспокойства, она заметила вдалеке слабый отблеск огня. Его источник был невидим, но стены заволокла оранжевая дымка. Снова послышался все тот же одинокий, меланхоличный голос. На этот раз она узнала его. Он принадлежал Франциско.

Ей показалось, что он выслушивает покаяния. Проводник, несмотря ни на что, должен быть христианином, да и погонщики тоже. С кем еще он может разговаривать? С Жозиан? А может, он сошел с ума?

Ей незачем быть здесь, она это знала; но что, если ему плохо? Теперь, когда ее глаза привыкли к темноте, она пошла по коридору, освещенному янтарным светом: коридору, проложенному сквозь живую скалу, с влажными, блестящими стенами. Ее вытянутые в стороны руки прикасались к неровному камню. Она поминутно задевала головой о потолок – рассчитанный на инков, он был слишком низким для Камиллы. В шахте ничего не осталось, кроме специальных впадин для опор и щелей для балок. Она остановилась перед кругом света. Теперь слова звучали отчетливо, и из этого потока испанских фраз и предложений она поняла вполне достаточно.

– …Господи, прости нас… пусть души умерших найдут здесь покой… Прости нас…

Он стоял на коленях в том месте, где соединялись три туннеля. На земле неподалеку мерцала свеча. В ее неярком свете фигура Франциско отбрасывала ужасную, темную тень на каменную стену. Он не слышал, как она подошла. Он был одет в черную свободную куртку и мешковатые брюки, и на миг ей показалось, будто он стоит на коленях в сутане. Внезапно ей стало стыдно, и она подалась назад. Ее ноги зацепились за камень, и он откатился в сторону, но Франциско этого не слышал. Его собственные слова сотрясали его тело. Его руки, сцепленные в замок, колыхались возле живота, все его тело дрожало, даже его тень дрожала на стене.

К собственному ужасу, Камилла вдруг воскликнула:

– Франциско!

Он замолчал. Но не встал и не оглянулся, а просто спокойно спросил:

– Кто это?

– Камилла.

Его голова была все еще склонена.

– Камилла. – Казалось, он пробует звук на вкус.