К последнему царству

Тем временем надо было решать вопрос чуть более насущный. Лидеры мятежа прекрасно понимали, что их успех зависит от непрерывного движения, если будут сидеть на месте, их раздавят. А куда было двигаться? На ближайший уездный центр? Его взяли бы без труда, но это означало разделить свои силы надвое. На губернский центр идти не решались, там полиции было куда побольше. Кто-то сказал, что им надо сразу идти на Москву, Ставрова свергать. В двухстах километрах от них есть летная часть, если летуны перебросят их на подмосковный аэродром, так они через неделю уже Кремль возьмут. Но летную часть штурмом не взять, там офицерьё уже небойсь штыками ощетинилось. Решили заслать к летунам эмиссаров, что бы и там поднять мятеж, а тем временем всё-таки послали в соседний уездный центр один полк, чтобы и там объявить набор добровольцев. И у себя вновь объявили набор добровольцев, уже не настолько добровольный. Набрали целый полк, да заодно всю милицию записали в Красную армию, решив, что охранять порядок будет сама армия. Ушедший полк взял город, объявил мобилизацию, и там вскоре была без малого дивизия.

Эмиссары вне части смогли познакомиться с несколькими летчиками, которые заверили их, что смогут поднять у себя мятеж, но на это требуется не меньше недели. Едва возродившись, Красная армия уже имела перспективы самые великолепные.

***

Ставров позвал полковника Боровского.

– Ну что, голубчик, пришло время Белую Гвардию в бой бросать.

– Господин верховный главнокомандующий, у меня по-прежнему лишь два батальона, а там уже без малого две дивизии.

– В сибирском учебном центре есть ведь ещё парни уже почти готовые?

– Через неделю я мог бы выслать ещё один батальон, да времени ведь нет.

– Батальон подготовь и через неделю перебрасывай в район мятежа. Надеюсь, что к тому времени всё будет уже кончено, но, возможно, пополнение и потребуется.

– А тамошние летуны не подведут?

– Нет. Они ведут переговоры с мятежниками лишь для того, чтобы затянуть время, по моему приказу.

– Но ведь и трех батальонов мало. Погубим мы парней, Александр Иеронович. Это же уникальное подразделение, его нельзя использовать, как пушечное мясо.

– А как былые марковцы воевали при десятикратном превосходстве противника?

– Вот так и воевали, что потери доходили до 90%. А наши ребята воспитаны на их подвигах. Они ж себя не будут уважать, если сразу же не пойдут парадным шагом на пулемёты. Неужели с мятежом не смогут разобраться ваши придворные дивизии?

– Думаю, что смогут. Но если красных пойдут давить наемники с пустыми глазами, а Белая Гвардия тем временем будет отсиживаться в тылу по причине неготовности, так после этого ты можешь сразу расформировать своё уникальное подразделение. Всем будет понятно, что это ряженые, а не белогвардейцы. Неужели не ясно, что красных должны раздавить именно белые? Даже если из трёх батальонов после этого останется один.

– Мы выполним приказ, Александр Иеронович. Это не обсуждается. Только одна личная просьба. Разрешите мне самому возглавить штурм.

– Разрешаю, – Ставров мрачно посмотрел в сторону. – Ты вот ребят своих не хочешь раньше времени через мясорубку пропускать, а ты знаешь, что такое для меня потерять тебя? Без тебя ведь весь замысел наперекосяк пойдёт. Но я тебя понимаю, полковник. Не пройдешь вместе с ними через огонь, не сможешь быть их командиром. Остается только молиться за вас.

***

На территории, охваченной мятежом, объявили военное положение. Мятежников несколько раз предупредили по радио: если сдадутся, их будут судить, если окажут вооруженное сопротивление, будут убиты на месте. Ни кто не думал, что эти люди могут сдаться, но о предстоящих бессудных расправах сочли правильным предупредить.

Белым удалось обмануть красных, они ворвались в город с того направления, откуда их совсем не ждали, но красные быстро перегруппировались и сразу же началась рукопашная – страшная, беспощадная мясорубка. Красные оказали ожесточенное сопротивление, они дрались, как черти, но на иное марковцы и не рассчитывали. Белые продвигались метр за метром, оставляя за собой шлейф из трупов в черных мундирах. Но за одного убитого марковца, красные платили не менее, чем пятью убитыми. Боевая подготовка у белых была куда лучше, и оружие лучше. И те, и другие были идейными бойцами, но идеи у них были разной силы. Умирать за Бога, зная, что с поля боя ты можешь попасть прямо в Царство Небесное, это одно. А умирать за справедливое распределение жратвы, зная, что если тебя убьют – ты исчезнешь, и всю жратву разделят без тебя – это совсем другое. Белые побеждали, потому что вера сильнее неверия. И потому что впереди был их командир.