"К предательству таинственная страсть..."

Ну то, что музеи, носящие их имена, существуют в Переделкино, в Архангель­ском селе, в Москве, на станции Зима, в сибирском селе Косиха, в Нижнем Тагиле, в Санкт-Петербурге, что изваяния этих “легендарных” и “бессмерт­ных” стоят во дворе Санкт-Петербургского университета, в тихой Тарусе, на Бульварном московском кольце — это само собой разумеется. Я уж не го­ворю о том, что много раз за истекшие три года на самых популярных кана­лах ТВ повторялась демонстрация культовых фильмов, созданных “шестиде­сятниками” Георгием Данелия и Марленом Хуциевым.

Подытоживая эту историческую эпоху, “шестидесятники” из журнала “Знамя” издали в августе 2018 года специальный номер, посвящённый с пер­вой до последней страницы и XX съезду КПСС, и “утопленному в крови” вен­герскому восстанию 1956 года, и появлению в Праге 21 августа 1968 года со­ветских танков. На обложке номера прямо под словом “Знамя” я прочитал: “Тема номера — памяти “оттепели”, то есть некролог”, — а перевернув облож­ку, чуть не прослезился над душераздирающей эпитафией, как будто выгра­вированной на кладбищенской плите, под которой покоятся все мечты и на­дежды нашей пятой колонны:

“Этот номер посвящён “оттепели” короткому, но яркому периоду, когда наше общество и культура, выбираясь из-под глыб тоталитаризма, открыва­ли для себя ценности свободы, равенства и братства (лозунг кровавой Фран­цузской революции 1793 года!).

“Оттепель” это время творческого расцвета Анны Ахматовой и Бориса Пастернака, Дмитрия Шостаковича и Георгия Товстоногова, Варлама Шаламова и Александра Солженицына. Это непотускневшие страницы “Нового ми­ра” Александра Твардовского и “Юности” Валентина Катаева. Это начало творческого пути Иосифа Бродского и Андрея Тарковского, это звёздный час “Современника” и Таганки, всего того поколения молодых бунтарей, которых назовут “шестидесятниками”.

“Оттепель”, как стало теперь ясно, вошла в историю как время жестоких разочарований. Но и как время ослепительных надежд.

Этим надеждам, вспыхнувшим в марте 1953 года, суждено было обо­рваться 21 августа 1968-го, когда советские танки вошли в Прагу, а у нас на­чались очередные “заморозки”.

С той поры отшумело 50 лет, и мы уверены, что вернуться к урокам “ОТ­ТЕПЕЛИ” особенно важно именно сейчас”.

Ошеломляющим выглядит список авторов этого номера — инвалидов и ве­теранов “оттепели”, доживающих свой век кто на вожделенном Западе, кто в земле обетованной, кто в холодной и “немытой” России. А кто-то — уже на безмолвных берегах Стикса...

Леонид Зорин, Евгений Рейн, Александр Кушнер, Валерий Хаит, Яков Гордин, Ефим Гофман, Анатолий Найман, Борис Заборов, Ольга Розенблюм, Александр Даниэль, Людмила Штерн, Юрий Ряшенцев, Елена Шварц, Ирина Зорина, Ирина Булкина... Ирина Роднянская, Вениамин Смехов, Леонид Бахнов, Вячеслав Бахмин, Денис Драгунский, Мариетта Чудакова, Нина Бялосинская, Борис Слуцкий...

В этой толпе дочерей и сыновей избранного народа, оплакивающих “от­тепель”, рыдающих, подобно своим предкам на реках вавилонских, случайно мелькнули три русские фамилии — “Сидоров”, “Чупринин”, “Егоров”, — види­мо, ради соблюдения процентной нормы для коренного государствообразую­щего народа. А ведь когда я работал в 60-х годах в журнале “Знамя” при глав­ном редакторе Вадиме Михайловиче Кожевникове и его заместителе Борисе Леонтьевиче Сучкове, русских авторов в каждом номере “Знамени” было не меньше половины, да и разделение на “патриотов” и “либералов” в те време­на не было столь демонстративно катастрофическим. Однако вернёмся к юби­лейному “оттепельному” номеру “Знамени”. Из воспоминаний Ирины Зори­ной, бывшей сотрудницы журнала “Проблемы мира и социализма”, издавав­шегося в 1960-е годы в Праге:

“От “оттепели” не осталось лужицы. Подморозили всё. Пришлось, конеч­но, кого-то выслать на Восток, в лагеря, кого-то упрятать в психушки, когото отправить на Запад. И пошла Россия привычно по своему историческому кругу.

Боюсь только, нашему поколению уж не придётся дожить до новой “отте­пели” и тем более до настоящей весны. Великий век тех “шестидесятников” скончался. Не сразу. На это ушли два трудных, вязких десятилетия. Его до­бивали грубо, варварски, и всё же добили”.

Подумать только, с такими мыслями и чувствами Зорина обучалась и ра­ботала в журнале, изучавшем “проблемы социализма”...

Из воспоминаний Людмилы Сергеевой, вдовы поэта Андрея Сергеева: “Среди арестованных “врагов народа” — выдающихся врачей нашей страны — были два доктора с распространённой еврейской фамилией Коган. <...> Моя мама тоже носила фамилию Коган. И хотя эти знаменитые доктора не прихо­дились нам роднёй, при жизни Сталина у меня всё равно не было никаких шан­сов поступить в МГУ и учиться на филологическом факультете, о чём я так меч­тала с отрочества. <...> Для меня “оттепель” началась со смерти Сталина”.