"К предательству таинственная страсть..."

Меня всегда удивляли наши патриоты, придававшие фатальное значение четвертушке еврейской крови, пульсировавшей в ленинских венах и артери­ях. На мой взгляд, Ленин относился к еврейскому засилью в революции куда более раздражённо и скептически, нежели Сталин. Более того, он позволял себе такие высказывания о еврействе, на которые сам Сталин никогда не ре­шался. Помнится, что в одном из сочинений 1912 года Ленин неожиданно за­явил: “В нашем черносотенстве есть одна чрезвычайно оригинальная и чрезвычайно важная черта, на которую обращено недостаточно внима­ния. Это тёмный мужицкий демократизм, самый грубый, но и самый глубокий... Нет-нет, да и прорвётся голос подлинной мужицкой жизни, мужицкий демократизм через всю черносотенную затхлость и натасканность” (собр. соч., изд. V. Т. 24. С. 18). Слава Богу, что Евтушенко, теат­рально и крикливо ненавидевший черносотенцев, не был знаком с этими мыс­лями Ильича, потому как руки бы у поэта опустились и поэма о Ленине оста­лась бы незаконченной.

А незадолго до революции живший в Швейцарии Ленин встретился с дву­мя людьми, приехавшими из России, о чём написал в письме:

“Один — еврей из Бессарабии, видавший виды, социал-демократ или почти социал-демократ, брат-бундовец и т. д. понатёрся, но лично неинтересен... Другой — воронежский крестьянин из старообрядческой семьи. Чернозёмная сила. Чрезвычайно интересно было посмотреть и послушать”.

Недаром Есенин в “Анне Снегиной” на вопрос своих земляков: “Скажи, кто такое Ленин?” — отвечает: “Он — вы”; а Николай Клюев в 1919 году пишет знаменитые строки: “Есть в Ленине керженский дух, // диктаторский окрик в декретах. // Как будто истоки разрух // он ищет в поморских ответах”.

Да, Ленин признавал, что без местечкового еврейства революция в сто­лицах и крупных городах потерпела бы поражение:

“Эти еврейские элементы были мобилизованы против саботажа. Та­ким образом, они имели возможность спасти революцию в этот критиче­ский период. Мы имели возможность захватить административный аппа­рат только потому, что имели под руками этот запас разумной, образо­ванной рабочей силы” (цит. по воспоминаниям Диманштейна из бюллетеня “Институт по изучению СССР”. — №4/30. — 1959. — Мюнхен).

При таком национальном составе “административного аппарата” СССР, пришедшего на смену аппарату имперскому, нечего удивляться жестокости, с которой была разгромлена Русская Православная Церковь. И то, что Ленин в своём знаменитом письме 1921 года беспощадно заклеймил “православное черносотенство”, объясняется, видимо, тем, что после победы революции он находился, в отличие от ситуации 1912-го, когда он относился к черносотен­ству терпимо, в полнейшей зависимости от местечкового окружения, воспи­танного в талмудической ненависти к христианству и Православию.

По некоторым данным, количество “разумной образованной рабочей си­лы”, в те годы хлынувшей в Центральную Россию из-за “черты оседлости” и занявшей почти все большие и малые административные должности, в том числе и в ЧК, составляло более миллиона человек. За эту “поддержку рево­люции” (то есть за спасение большевистской власти) Ленину пришлось запла­тить большую цену, в том числе и подписать чудовищный “Декрет о борьбе с антисемитизмом”, который загнал антисемитские чувства и настроения в тёмные глубины общественного сознания.

Возможно, что, понимая это, Ленин в своих стратегических планах рас­считывал после достигнутой стабильности всё-таки уменьшить еврейское вли­яние в высших эшелонах власти с помощью государственной воли.

В конце 1922-го — начале 1923 года он обратился с письмом к XIII съезду партии (“Завещание” Ленина), в котором попытался совершить своего рода переворот в Центральном Комитете ВКП(б):

“Я советовал бы очень предпринять на этом съезде ряд перемен в на­шем политическом строе <...>. В первую голову я ставлю увеличение числа членов ЦК до нескольких, десятков или даже до сотни” (в ЦК тогда было 27 человек. — Ст. К.].

По предложению Ленина, в новый ЦК должны были войти люди, “стоя­щие ниже того слоя, который выдвинулся у нас за пять лет в число со­ветских. служащих; и принадлежащие ближе к числу рядовых, рабочих и крестьян. <...> Я предлагаю съезду выбрать 75-100 рабочих, и кресть­ян... выбранные должны будут пользоваться всеми правами членов ЦК” (Т. 45. С. 343, 348, 384).