К. Р. Баловень судьбы

За несколько месяцев до предстоящего путешествия великий князь познакомился с еще одним блестящим представителем русского искусства – великим композитором Петром Ильичом Чайковским. Буквально с первой же встречи Константин почувствовал, что перед ним родственная душа. У него было такое впечатление, будто они «давно знакомы и даже дружны». Молодой моряк тут же стал уговаривать Чайковского отправиться с ним в море, и тот был уже почти согласен – «очень сдается на наше предложение».

Сам же композитор после первой встречи с юным Константином, состоявшейся в Мраморном дворце, писал своему многолетнему другу Надежде Филаретовне фон Мекк, характеризуя великого князя:

Это молодой человек двадцати двух лет, страстно любящий музыку и очень расположенный к моей. Он желал со мной познакомиться… Юноша оказался чрезвычайно симпатичным и очень хорошо одаренным к музыке. Мы просидели от девяти часов до двух ночи в разговоре о музыке.

Однако совместное плавание двух людей, которые очень хорошо понимали друг друга, не состоялось. Возможно, Чайковский не был готов к многомесячному морскому путешествию, а может, причина оказалась в другом: Константин Константинович выражал в своем дневнике сомнение – «согласится ли начальство».

Во всяком случае, с первой же встречи стало ясно: у великого композитора и юного великого князя, обладавшего несомненным музыкальным даром, установились самые теплые, дружеские взаимоотношения, полное взаимопонимание. Началась длительная переписка, духовно обогатившая обоих.

Юный великий князь никогда не проходил равнодушно мимо значительных, ярких явлений в современной ему художественной культуре, особенно если они появились на российской почве. Он внимательно изучал все новое, интересное, хотя и не всегда соглашался со сложившимся общественным мнением. Даже совсем в молодом возрасте у него была своя точка зрения на ценность того или иного произведения, ярко выраженная позиция.

Глава пятая «Лучше мертвый, чем поэт»

Фрегат «Герцог Эдинбургский», на борту которого находился великий князь Константин, покинул порт Кронштадт 8 декабря 1880 года. Из северных широт он направлялся в Средиземное море. Впереди – Италия, Греция, Алжир. Вдали от дома морякам предстояло провести два долгих года.

Большую часть времени они находились в разных портах Европы. Однако на этот раз Константин не просто равнодушен к многомесячному плаванию – великий князь испытывает к нему стойкое отвращение. С детства у него слабое здоровье, он часто хворает. Константин старается быть честным с самим собой, своей совестью: он чувствует, что просто неспособен к морской службе.

Но как сказать об этом отцу, какие найти слова, чтобы не ранить его в самое сердце? Ведь Константин Николаевич, страстно преданный морской службе, всегда мечтал о том, чтобы сыновья продолжили дело его жизни. А вот не получается… Старший сын, Никола, стал в августейшем семействе персоной нон-грата, отлучен от морской службы по указанию самого императора, Вячеслав умер совсем юным. С Дмитрием ни о чем невозможно всерьез говорить, кроме его любимых лошадей. Его дорога – конная гвардия. Значит, он, Константин – последняя надежда отца. Он просто обязан продолжить его дело по преобразованию российского флота! Но… не может. Что же делать?

В жизни бывают моменты, когда самое, казалось бы, важное дело вмиг отходит на задний план. Именно так произошло с Константином в начале марта 1881 года. До моряков, находившихся вдали от России, дошла страшная весть об убийстве террористом Игнатием Гриневицким императора Александра II. Константин с раннего детства любил и уважал своего дядю, и смерть эта потрясла его до глубины души.

Тогда же сын почувствовал, что над головой отца сгущаются тучи. Великий князь Константин Николаевич давно не ладил с некоторыми из своих подчиненных – членами Государственного совета. И дело было не только в том, что он истратил немалую сумму из государственной казны на броненосцы, которые плохо держались на воде, и на построенную для императора яхту «Ливадия», почти сразу же после спуска на воду отправленную в ремонт. Истинная причина нелюбви многих чиновников к председателю Государственного совета была в его прозападной позиции, которую он даже не пытался скрыть. И это в то время, когда о себе заявляли в полный голос нигилисты! Вместо того чтобы ужесточить подчинение всех слоев населения центральной власти, родной брат императора выносит на обсуждение высших государственных сановников предложение о предоставлении земствам и другим общественным организациям дополнительных прав и свобод! Слыханное ли это дело?