К. Р. Баловень судьбы

Сам Константин Николаевич – всегда энергичный, деятельный, не обращал особого внимания на недоброжелательство окружающих. Он считал: пока страной правит старший брат, его положение незыблемо. Правда, племянник, наследник престола, угрюмый Сашка, как называет его Константин Николаевич в своем дневнике, явно его не жалует. Причина понятна – великий князь сблизился в последнее время с княгиней Юрьевской, а Сашке, примерному семьянину, это ох как не нравится! Ну да ничего, государь в прекрасной физической форме, он еще долго будет царствовать, а между братьями – полное взаимопонимание.

…В роковой день 1 марта бомба террориста Гриневицкого оборвала на набережной Екатерининского канала жизнь императора-освободителя Александра II. Через два года в память о страшном событии на этом самом месте будет заложен храм Воскресения Христова, который в народе станут называть «Спас на крови». Но это будет потом, а пока… Израненного императора с раздробленными ногами везут в Зимний дворец. Это совсем близко от места трагедии, но путь кажется таким долгим… как же ему мучительно больно! Сознание мутится, жизнь, вместе с кровью, уходит по капле в бездну… Через несколько часов его не станет.

В Мраморный дворец, до которого рукой подать, мчится посыльный. Услышав страшную весть о покушении на брата, Константин Николаевич тотчас оделся и бросился с замиранием сердца в Зимний. Вот как об этом свидетельствует дневник великого князя:

Там всюду толпа, и снаружи, и внутри. Кабинет наполнен семьею и разными близкими людьми. И тут на постели увидел окровавленного умирающего брата, Царя-освободителя. Страшное, ужасное зрелище!.. В другой комнате при Сашке, новом государе, разговоры про первые распоряжения и завтрашний день. Сказал ему, что как служил отцу и брату, так буду служить и племяннику.

Но Александр Александрович был иного мнения. Про себя он решил, что с дядей не сработается. Правда, сразу же сказать ему об этом в лицо не осмелился – слишком велики заслуги Константина Николаевича перед обществом. Прилюдно даже обнял его, произнес какие-то приятные слова. Но буквально через несколько дней после похорон отца объявил монаршую волю: он требует, чтобы великий князь Константин Николаевич отказался от всех занимаемых им должностей и покинул Санкт-Петербург.

Тот в ответ взбунтовался. Но куда там! Настали иные времена, и к власти пришли совсем другие люди. В столице ходили слухи, что для Константина Николаевича приготовлена камера в Шлиссельбургской крепости. Пришлось смирить гордыню и подчиниться воле нового самодержца. В мае 1881 года он вместе со своей возлюбленной и их общими детьми уехал жить в Крым – в свое имение Ореанду.

Сын же, в отличие от отца, к своему кузену, ставшему императором, относился с симпатией. Еще два года назад он написал об Александре Александровиче, тогда еще цесаревиче, в дневнике: «…я его весьма люблю, он привлекает меня честным, открытым, благородным видом». Константин жалеет, конечно, отца, оказавшегося в опале, но собственная карьера его не волнует. Нет у него амбиций относительно высоких чинов и воинских званий.

Судьба, словно награждая Константина за подобный альтруизм, дала ему в это нелегкое время прекрасную возможность много путешествовать, повидать мир. Летом 1881 года он вместе со своими кузенами – великими князьями Сергеем и Павлом, совершил паломничество к Гробу Господню в Иерусалим. Именно здесь, на Святой Земле, он пришел к убеждению, что создан для жизни во благо православной церкви. В своем желании стать подвижником благочестия юноша признался старцу Иерониму, с которым встретился в Афоне. В августе он пишет в дневнике о разговоре со святым старцем:

Я выразил ему желание посвятить жизнь свою на улучшение быта духовенства и под старость принять на себя ангельский образ, быть архиереем и приносить великую пользу. Он сказал мне, что пока ждет меня иная служба, иные обязанности, и со временем, быть может, Господь благословит мое намерение…