К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Распространение южнокорейской видеопродукции привело к тому, что все южнокорейское вошло в моду. Северокорейские барышни из более обеспеченных слоев стремятся делать себе те прически, которые они видят в южнокорейских фильмах, и одеваться так же, как героини сеульских телесериалов. В моду вошел даже южнокорейский диалект, который весьма отличается от официальной северокорейской речевой нормы. Эти явления явно беспокоят Ким Чен Ына куда больше, чем они беспокоили его отца, который в последние годы своей жизни смотрел на распространение южнокорейской массовой культуры сквозь пальцы. С приходом Ким Чен Ына к власти многое в политике изменилось. В частности, граница с Китаем была в целом взята под контроль, а наказания за коммерческое копирование и продажу нецензурированной видеопродукции ощутимо ужесточились. Кроме того, Ким Чен Ын понимает суть проблемы, и пытается сделать северокорейские телевизионные программы и сериалы более привлекательными для массового зрителя. В целом Ким Чен Ыну удалось добиться определенных успехов: с 2014–2015 годов, насколько можно судить, потребление южнокорейской и прочей импортной видеопродукции в КНДР сокращается. Тем не менее полностью перекрыть каналы ее распространения едва ли удастся: слишком уж велик соблазн. По-прежнему южнокорейские и, шире говоря, зарубежные фильмы, те самые «фильмы, в которых нет идеологии», остаются привлекательными для северокорейцев, и это едва ли изменится в обозримом будущем.

Сияние «Красной звезды» (компьютеры в Северной Корее)

(часть материалов публиковалась в журнале The Insider)

Многие иностранцы отправляются в Пхеньян в полной уверенности, что они едут в эдакую «Африку с холодной погодой». Однако в КНДР их ждет немало сюрпризов. Оказавшись в Пхеньяне, они бывают удивлены не только чистотой и порядком на улицах, но и тем, как много в Северной Корее всякой бытовой электроники. Обладание компьютером в последние годы – признак даже не богатства, а обыкновенной зажиточности. В наши дни компьютер можно увидеть в доме мелкого предпринимателя или чиновника средней руки, а также высокооплачиваемого специалиста. В 2018 году было заявлено, что в настоящее время в КНДР компьютер имеется в 18,7 % всех домохозяйств. Эту статистику собрали организации ООН во взаимодействии с северокорейскими статистическими ведомствами. Конечно, к любой статистике, исходящей от Северной Кореи, заведомо следует относиться с подозрением, но в целом эта цифра неплохо согласуется и с моими наблюдениями.

Казалось бы, такое распространение современных информационных технологий должно беспокоить северокорейское руководство, которое отлично осведомлено о дестабилизирующей роли, которую средства связи сыграли в некоторых странах в недавнем прошлом (достаточно вспомнить «арабскую весну»). Можно предположить, что, появись компьютеры при Ким Ир Сене, с ними поступили бы примерно так же, как в реальности поступили с приемниками со свободной настройкой: запретили бы их как потенциально опасный источник нежелательной информации. Однако Ким Чен Ын и его окружение – люди другой эпохи и другого склада ума. Отлично понимая политическую опасность новых информационных технологий, они все-таки решили не идти по пути наименьшего сопротивления и не стали вводить примитивные запреты. В северокорейском руководстве осознают: без развития информационных технологий невозможно добиться экономического роста. Поэтому в последние годы власти Северной Кореи, с одной стороны, поддерживают распространение компьютеров и информационных технологий, а с другой – пытаются взять их под контроль, причем для контроля используется сочетание административно-полицейских и технологических методов.

Особую роль в этом играет разработанная в Северной Корее компьютерная операционная система «Пульгын пёль» («Красная звезда»). Это северокорейский вариант Linux, разработанный в первую очередь для того, чтобы осуществлять контроль за тем, как используются персональные компьютеры, и максимально затруднить их применение в неодобряемых государством и политически опасных целях. Сейчас в КНДР стремятся сделать «Пульгын пёль» обязательной операционной системой для всех северокорейских компьютеров. В отношении мобильных устройств эта задача в целом решена: поскольку телефоны, планшеты и прочие гаджеты продаются с предустановленной операционной системой, все северокорейские мобильники и планшеты сейчас работают на «Пульгын пёль». С ноутбуками и стационарными компьютерами ситуация, однако, пока выглядит иначе: на многих из них стоит Windows, который по определению не имеет тех контрольных функций, которыми оснащена «Пульгын пёль».