К суду истории. О Сталине и сталинизме

В данном случае можно понять позицию Троцкого. Обосновывая свою близость к Ленину и приводя слова Ленина о том, что «после Октября не было у нас лучшего большевика, чем Троцкий», Троцкий ссылался чаще всего на личные письма Крупской к нему уже после смерти Ленина. Плохим отзывом о Крупской он мог бы частично дезавуировать эти свидетельства.

Однако историк не может полностью согласиться с оценками Троцкого. Не вызывает сомнения трагичность положения Крупской, которая была свидетельницей гибели многих лучших друзей Ленина и своих товарищей. Но она быстро прекратила даже очень робкие попытки вмешательства в деятельность НКВД и не возражала, когда в ее статьи вставляли обширные пассажи с восхвалениями Сталина. Многие коммунисты, оказавшиеся в заключении, задавались вопросом – чем объяснялось поведение Крупской, которую Сталин и Берия могли, конечно, тайно умертвить, но не решились бы арестовать. Ответ был в основном один – Крупская была сломлена задолго до 1937 г.

В книге Р. Конквеста «Большой террор» автор, ссылаясь на свидетельство А. Орлова, пишет: «Известно, что Сталин однажды обронил, что если Крупская не перестанет его критиковать, то партия объявит, что не она, а старая большевичка Елена Стасова была женой Ленина. “Да-да, – добавил Сталин, – партия все может”».

К сожалению, слухи также являются важным источником информации. Но только тот, кто живет в стране и внимательно изучает ее политическую жизнь с близкого расстояния, может отличить слух, который соответствует действительному событию, от случайного и недостоверного слуха, от слуха, специально «пущенного в оборот» с целью дезинформации, или даже от простого анекдота. Сделав приведенную выше выписку из книги Р. Конквеста, писатель и старый член партии И. А. Сац отмечал в своих неопубликованных записках: «В данном случае речь идет не о свидетельстве, правдивом или ложном; уже по конструкции приведенной цитаты ясно, что речь идет об анекдоте. Анекдотов тогда ходило много; большинство из них приписывалось К. Радеку. Вполне допускаю, что циничный и остроумный Радек (или кто-нибудь другой) мог после XIV съезда партии пустить в ход и такой анекдот и что в кругах сотрудников НКВД он мог иметь хождение. Но если такой анекдот и характеризует в какой-то мере общественную атмосферу, то воспринимать его как факт, как историческое свидетельство по меньшей мере наивно».

По свидетельству И. Саца, Крупская была сломлена еще в начале 30-х гг. Она согласилась сделать обширные купюры в своих воспоминаниях о Ленине, ее фактически изолировали от общения с простыми рабочими и крестьянами, даже от живого общения с учителями, и она сама стала отказываться от таких встреч, вообще от участия в широкой партийной жизни. Она сосредоточилась на делах Наркомпроса. Но и здесь с ней мало считались, особенно тогда, когда после отставки А. В. Луначарского наркомом стал А. Бубнов. Не разделяя многих изменений, которые стали вводиться в системе народного просвещения, Крупская подала в отставку, но Политбюро обязало ее выполнять прежние обязанности заместителя наркома. Она подчинилась и не спорила с новым наркомом даже тогда, когда он не просто игнорировал ее, но и прямо оскорблял на заседаниях коллегии Наркомпроса. Она ушла в частную жизнь и почти перестала посещать свой служебный кабинет в наркомате. Все это объяснялось, однако, не только недостатком мужества мысли, но и недостатком воли и мужества у этой больной, старой и уставшей женщины.

О СУДЬБЕ ДРУГИХ БЛИЗКИХ ЛЕНИНУ ЛЮДЕЙ

В 1936 – 1939 гг. не подвергались аресту многие старейшие члены партии, долгие годы работавшие рядом с Лениным, а нередко и дружившие с ним семьями. Среди них можно назвать Г. М. Кржижановского, Ф. Я. Кона, П. А. Красикова, В. Д. Бонч-Бруе ви ча, Н. И. Подвойского, А. Е. Бадаева, Д. З. Мануильского, М. К. Муранова, Ф. И. Самойлова, Н. А. Семашко, Н. И. Шварц, А. М. Коллонтай, Е. Д. Стасову, Л. А. Фотиеву и др. Однако все они были отстранены от участия в руководстве партией, терроризированы и не оказывали влияния на ход событий. О большинстве из них перестали вспоминать.