К суду истории. О Сталине и сталинизме

А. Улам, конечно, неправ, когда пишет о «презрении Сталина ко лжи». Медицинское обслуживание в СССР в 1925 г. было действительно организовано очень плохо, но не для самых высших руководителей страны. Когда речь шла об их здоровье, приглашали лучших врачей, в том числе врачей и консультантов из Германии. Политбюро старалось заботиться о здоровье членов ЦК ВКП(б), выписывая из-за рубежа хороших врачей, лекарства или направляя советских лидеров в лучшие клиники Швейцарии и Германии или на курорты западных стран. Но Политбюро никогда не настаивало на том или ином методе лечения, а тем более на проведении операций, так что в этом отношении дело Фрунзе было как раз исключением и притом весьма странным. Принять какие-либо меры против Пильняка или редактора журнала означало бы для Сталина только привлечь чрезмерное внимание к этому делу. О демократическом суде по поводу «клеветы» не могло быть и речи, ибо суд мог сделать достоянием гласности такие подробности лечения Фрунзе, о которых все хотели поскорее забыть. С Пильняком Сталин расправился позже. Как только начался «большой террор» 1937 – 1938 гг., он был арестован одним из первых и или погиб в заключении, или же был сразу расстрелян.

Выступая 3 ноября 1925 г. на похоронах М. В. Фрунзе, Сталин сказал: «Может быть, это так именно и нужно, чтобы старые товарищи так легко и так просто опускались в могилу» [171] . Разумеется, ни для народа, ни для партии этого не было нужно. Но это оказалось очень важным для Сталина, так как вместо Фрунзе на пост наркома по военным и морским делам был назначен К. Е. Ворошилов, который хотя и имел определенные заслуги перед партией и революцией, но не обладал ни в какой степени ни интеллектом, ни военными дарованиями, ни авторитетом Фрунзе, зато находился под очень сильным влиянием Сталина еще со времен боев под Царицыном.

Нельзя не отметить, что в конце 1987 г. популярный ли те ра тур но-худо жест венный и общественно-политический журнал «Знамя» опубликовал «Повесть непогашенной луны» Б. Пильняка. В редакционном предисловии говорится: «Причина общественного скандала, разразившегося летом 1926 г. вокруг повести, заключалась не только в том, что в ней с большой долей достоверности… была рассказана история болезни и внезапной смерти на операционном столе Михаила Васильевича Фрунзе (призванное опровергнуть это обстоятельство, предисловие автора скорее усиливало подозрения в “портретности”, нежели отводило их). Главной – и неназываемой – причиной резкой критики повести Б. Пильняка было то, что косвенного виновника случившейся трагедии автор увидел в фигуре “негорбящегося человека”, толкнувшего командарма против его воли на роковую операцию… Таким образом, писатель имел, по-видимому, основания для своей трактовки трагического события, случившегося в 1925 г. Основная мысль этой маленькой повести была направлена против политического интриганства, позднее вылившегося в массовые репрессии 1937 г., которые коснулись прежде всего старой ленинской гвардии большевиков. В том же году оборвалась и жизнь автора повести». С этими словами нельзя не согласиться.

В июле 1926 г. скоропостижно скончался, не дожив до 50 лет, Ф. Э. Дзержинский. Он тяжело переживал острую внутрипартийную борьбу. Дзержинский не разделял платформы Зиновьева и Каменева, но несколько раз решительно высказывался и против грубых методов Сталина, применяемых им в полемике. Партия, казалось Дзержинскому, шла к расколу, и связанные с этой перспективой переживания ускорили его кончину.

Смерть Дзержинского на короткое время объединила все группы в партии. По свидетельству М. П. Якубовича, участвовавшего в траурной церемонии прощания с «рыцарем революции», гроб с телом Дзержинского выносили на Красную площадь вместе Сталин, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков. Но это было, в сущности, последним актом партийного сплочения над гробом любимца партии и ее героя. Ибо именно летом 1926 г. внутрипартийная борьба в ВКП(б) разгорелась с новой силой и приняла особенно резкий оборот. Что касается должности председателя ОГПУ СССР, то на нее был назначен В. Р. Менжинский, один из виднейших соратников Дзержинского. При всех своих достоинствах Менжинский не мог, однако, заменить своего предшественника на столь ответственном посту. У Менжинского не было особенно большого авторитета и влияния в партии. В 1926 г. он не был даже членом ЦКВКП(б). К тому же Менжинский часто болел и поэтому мало занимался делами ОГПУ. Все большую и большую роль начинали играть заместители председателя ОГПУ, среди которых вскоре на первое место стал выдвигаться Г. Ягода, пользовавшийся покровительством Сталина. Таким образом и армия, и карательные органы партии и революции оказались к 1927 – 1928 гг. под контролем Сталина, что давало ему решающий перевес над другими членами Политбюро.

«ОБЪЕДИНЕННАЯ» ОППОЗИЦИЯ И БОРЬБА С НЕЙ В 1926 – 1927 гг.