К суду истории. О Сталине и сталинизме

Лидеры правых эсеров должны были, таким образом, содержаться в камерах смертников в качестве заложников. Их держали во внутреннем изоляторе особого назначения. Так называлась тогда внутренняя тюрьма ОГПУ на Лубянской площади. Один из смертников – С. В. Морозов, не выдержав напряжения, покончил жизнь самоубийством 20 декабря 1923 года. Смерть Морозова вызвала поток протестов среди социалистов на Западе. Поэтому в начале 1924 году решением ЦИК СССР смертный приговор был заменен лидерам правых эсеров 5-летним тюремным заключением [588] .

После судебного процесса 1922 года деятельность партии эсеров и меньшевиков была окончательно запрещена. Легальная политическая деятельность была возможна теперь только для РКП(б).

Конечно, никакие запрещения не могут, казалось бы, уничтожить ту или иную политическую партию, если она имеет корни в народе. Однако режим большевистской диктатуры уже в 20-е годы был настолько жестоким и всеобъемлющим, что неоднократные попытки меньшевиков, эсеров и некоторых других партий наладить нелегальную деятельность были безуспешны. Эти партии раздробились на мелкие группы, не придерживающиеся ни единой программы, ни одинаковой тактики. Только за границей удалось создать центральные представительства российских социалистических и некоторых националистических партий. Меньшевики стали издавать здесь свой «Социалистический вестник», а эсеры – «Революционную Россию», а также отдельные брошюры и листовки. Но очень немногие из этих изданий удавалось пересылать в СССР. В эсеро-меньшевистских изданиях содержались вполне справедливые критические замечания в адрес РКП(б)/ВКП(б). Так, например, эсеры, поддерживая социалистическую кооперацию деревни (кооперация была одним из важнейших пунктов эсеровской программы), возражали против сталинских методов проведения этой кооперации. Эсеры и меньшевики выступали в своих изданиях против бюрократизации государственного аппарата, против арестов технических специалистов, против жестокостей «раскулачивания», против процессов «Промпартии» и «Союзного бюро». Многие из эсеров объявляли себя теперь сторонниками «этического социализма», они выступали против террора, заявляя, что продвижение к цели должно осуществляться не любыми средствами, а такими, которые помогают воспитанию борцов за социализм. Протестуя против государственного произвола, они продолжали черпать свои идеи у П. Лаврова и Н. Г. Чернышевского.

Однако, несмотря на трудное положение в СССР в конце 20-х – начале 30-х гг., несмотря на значительное недовольство и в городе, и в деревне, пропаганда и агитация нелегальных оппозиционных групп не получила большого распространения. Репрессивно-контрольный аппарат Советской власти был уже настолько силен, что практически все меньшевистско-эсеровские группы и их издания на территории СССР ликвидировались через несколько месяцев после их создания. Одновременно проводилась массированная пропаганда, представлявшая любую оппозиционную деятельность как контрреволюцию.

Мы не хотели бы здесь брать под защиту эсеров и меньшевиков; у каждой из этих партий было в прошлом немало политических ошибок и даже преступлений. Но мы не хотели бы защищать и системы однопартийной диктатуры, ибо именно монополия одной партии на политическую деятельность в стране приводит к нарушению гласности, свободы мнений и критики, способствует углублению ошибок и сокрытию преступлений правящих групп. Утверждение о том, что при социализме и социальной однородности советского общества в нашей стране не существует почвы для других партий, является глубоко ошибочным. Марксизм отнюдь не решил всех вопросов в социально-политических и экономических науках, и не все, что считается здесь решенным, решено правильно. Известно, что и Ленин менял свои предложения относительно путей и средств построения социализма в России, и ленинизм отнюдь не является последним и решающим словом в политических и общественных науках. Подход к вопросу о путях и средствах социалистического строительства может быть различным, и это создает идейную и гносеологическую основу для образования различных политических партий и групп и в социалистической стране, а также препятствует деспотическому перерождению социалистического общества, которое также нуждается не только в правящей партии, но и в оппозиции.

ИЗВРАЩЕНИЕ СТАЛИНЫМ ЛЕНИНСКОГО ПОНИМАНИЯ ЕДИНСТВА ПАРТИИ

Анализируя деятельность Сталина, мы убеждаемся, что он извратил ленинские требования о единстве и дисциплине в партии. Ленин никогда не придавал вопросу о дисциплине в партии самодовлеющего значения, отделяя его от проблемы коммунистических убеждений и вопроса о том, насколько правильной или ошибочной является политика партийных центров. Единство партии Ленин никогда не понимал как полное и абсолютное запрещение групп и течений в партии вне зависимости от конкретной исторической обстановки и от того, какую политику проводит в данное время тот или иной руководитель партии.